Мастер крушений

Матросы сгрудились на бакборте, вцепились, даже легли на леер. Больше чем когда бы то ни было они были частью шхуны, стали с ней единым целым и висели на леере до тех пор, пока течение не ослабло, а потом и вовсе не исчезло. Оказавшись на просторе спокойной воды, шхуна, сухо заскрипев, выровнялась. И тут же начала крениться на тот борт, где столпились матросы. Она накренилась бы очень сильно, но Гийом быстро перераспределил людей, начав с самых тяжелых. Теперь их плавание зависело от правильного соблюдения равновесия.

«Изабелла» неподвижно застыла в спокойной воде, матросы сидели, закрыв головы руками, там, где их посадил Гийом, и удивлялись, что остались живы. Адмирал вышел из каюты. Он поздоровался со всеми, оперся спиной о леер и заговорил:

– Славно, славно. Чудная погода. Чудный вечер. Чего ждем? Почему не ставим грот?

Он забыл обо всем, что было. Злоключения «Изабеллы» свели адмирала с ума, ее неповиновение растоптало его гордость, ожидание прилива уничтожило последний запас терпения. Гиблая бухта жестоко расправилась с ним. Поставила шах и мат.

Матросы, не веря своим ушам, подняли головы. Альбер Дорек – живая легенда, гений морского дела, прославленный морской волк – он ли это? Они всецело полагались на него. И теперь на них обрушилась новая катастрофа, не физическая, а моральная, но не менее страшная. Молодой король, боясь нарушить равновесие «Изабеллы», медленно приблизился к Дореку.

– Как вы себя чувствуете, адмирал?

– Отлично, малыш.

– Рад за вас, адмирал. Не хотите ли пройти со мной в кубрик? Отдохнуть немного?

– Говорю, я в отличной форме, Серафин. Ты посмотри, что у нас с такелажем! Кто это тут похозяйничал? Кто приказал рубить ванты?

Тибо не знал, что ответить. Неужели он привезет в Краеугольный Камень не героя, а несмышленого младенца? Он подозвал к себе Эму.

– Слушаю вас, Серафин, – сказала она, и все залились нервным смехом.

– Полагаю, адмирал не откажется от миндального печенья.

– Печенья? Да, от печенья не откажусь.

Дорек, спотыкаясь, вновь пошел вниз по лестнице, то и дело останавливаясь в поисках цветов и божьих коровок. Эма поддерживала его как могла, едва не падая со ступеней. Феликс помог ей – подхватил адмирала под мышки и отнес в каюту.

Если бы созвездие Глориоль исчезло с небосклона, Гийом Лебель был бы потрясен гораздо меньше. Скрестив на груди руки, он смотрел на дверь, что захлопнулась за его капитаном, не в силах сказать ни слова. Вздрогнул, неожиданно почувствовав у себя на плече твердую руку.

– С повышением, Лебель! Отныне вы капитан шхуны. Ждем ваших приказаний.

Да, король обладал таким правом, он мог повысить его в должности. Гийом молча взглянул на Тибо, провел рукой по седым волосам и глубоко вздохнул. Потом звучным бархатным баритоном отдал первые приказания:

– Осмотреть трюм! Поднять паруса! – Потом обратился к Тибо: – Стемнело, сир. Мы опоздали.

– Который час? Я потерял счет времени.

– Часов у нас больше нет, если только у Бушприта уцелели. Думаю, что-то около десяти. Все потеряно. Вовремя мы не прибудем.

– Буду счастлив, если мы просто-напросто доберемся до берега.

– В таком случае, думаю, лучше обогнуть остров как обычно. Кто знает, что подстерегает нас на этом проклятом пути? Мы понятия о нем не имеем. Обычный путь долгий, но не грозит неожиданностями. Прибудем завтра во второй половине дня.

– У нас совсем нет провизии, мы все выкинули за борт, – запротестовал кок, все еще сидя на полу.

– Нет питьевой воды, – прибавил баталёр. – Ни капли.

– До Овечьего залива мне пить точно не захочется, – уверенно сказал Марселин.

– И есть тоже, – прибавил Феликс.

– Ни есть, ни пить, – подтвердил Овид.

Их готовность переносить любые трудности растрогала принца Тибо. Но что, если наступит обезвоживание? Многие матросы уже лежали на палубе, не проявляя ни малейшего желания подняться… Так огибать остров или нет? Тибо колебался. Тут появились Жюль и Пусен, которые обследовали трюм. Первой, проскользнув у них между ног, выскочила крыса. Подумать только! Крыса! Поглядев на нее, Гийом понял, как плачевно состояние «Изабеллы».

– Ну что? Размножилась всякая нечисть?

– Настоящая беда, Гийом, то есть капитан, – ответил плотник. – Трюм частично затоплен. Немного выше мы нашли еще одну значительную пробоину, дерево иструхлявело так, словно гниет не по дням, а по часам. Починить что-либо сегодня в полной темноте невозможно.

– Как в полной темноте?

– Мы же выбросили все лампы, подсвечники, свечи…

– Молодцы!

Жюль и Пусен только руками развели. Безумные распоряжения адмирала лишили разума всех.

– Пусен, поищи у меня в каюте. Уверен, там где-нибудь завалялась свеча. Беспорядок хорош тем, что в нем найдется все что угодно. Жюль, срочно за работу, заделывайте пробоины. Бери в помощники любого, кого захочешь.

– А материал?

– Переборки, двери кают. Что угодно, кроме мачт и гиков.

Жюль ушел, и молодой король задал самый страшный вопрос, который только мог задать:

– Мы тонем, капитан?

Ответ был достоин вопроса:

– Тонем, сир. Медленно, но верно.

– И?..