Мастер крушений

– Длинная история. Мама верила, что я окажусь на свободе. Из-за блика, цветка на лбу, когда я была младенцем. Луч солнца нарисовал у меня на лице цветок. Она верила, что это счастливый знак, а представить себе счастье без свободы не могла.

– Луч солнца нарисовал у тебя на лбу цветок? Правда? Невероятно!

– Почему?

– Когда Тибо крестили, луч солнца тоже нарисовал у него на лбу цветок. Ты знала об этом?

– Нет…

– Звезды предназначили вас друг другу.

Один и тот же знак на лбу рабыни и на лбу принца – удивительно! Но Эма не позволила себе отвлечься, она желала знать то, что все от нее скрывали. И двинулась прямо к цели.

– Значит, про́клятый лес вы называете Гиблым?

Элизабет прикусила губу, жалея, что затронула опасную тему.

– Да.

– И никто с тех пор не побывал там?

– Нет.

Элизабет секунду колебалась, но потом прибавила:

– Кроме…

– Кроме?

Элизабет отвернулась к окну.

– Кроме? – настойчиво переспросила Эма.

– Кроме майских девочек.

– Майских девочек? Кто же они такие?

Элизабет горько корила себя за то, что зашла так далеко. Но теперь отступить невозможно. Поневоле она объяснила сдавленным голосом:

– Один раз в царствование, в день Осеннего равноденствия, раздается жуткий вопль. Кричит Гиблый лес. Он хочет получить… младенца. Ему отдают девочку, которая родилась в этом году в мае.

Эма вцепилась ногтями в подлокотники, не веря своим ушам.

– Вы относите в лес младенца?! Элизабет, отвечай! Относите младенца?!

– Выбора нет.

– Нет выбора? И что же там с ней происходит?

– Никто никогда их больше не видел.

Потрясенная Эма упала в кресло.

– У нас на самом деле нет выбора, – повторила Элизабет. – Одна королева оказала сопротивление. Вопль не смолкал неделя за неделей. Буря растерзала виноградники, море разбило набережную и смыло часть берега. Королеве пришлось выбирать между подданными и дочкой, рожденной в мае. Она выбрала подданных.

Эма покачала головой:

– Справедливый выбор приносит благополучие, но здесь что-то не так. Нельзя забыть безнаказанно. Первый король совершил ошибку, у него недостало мужества, а вы расплачиваетесь за его слабость.

Элизабет молчала. Библиотека показалась ей вдруг ненадежным убежищем. Бегством в мир книг. И благополучие королевства ненадежно.

– Осеннее равноденствие, – размышляла Эма. – Шарль и Матильда. Они последними отдали дочку лесу?

Элизабет кивнула, не в силах выговорить ни слова.

Тем же вечером в темно-красной королевской спальне Эма сердито спросила Тибо:

– И когда же ты собирался рассказать мне об этом?

Сердце Тибо сжалось. «Она знает!» – понял он. Тайное становится явным, иначе не бывает. Довольно долго слышался лишь треск огня в камине.

– Ты со мной? – спросил он наконец.

– Конечно!

– Ты остаешься?

– Тибо…

– Извини, Эма, извини. Я… Мне так больно. Скажи, что тебе известно? И кто тебе рассказал?

– Элизабет. Рассказала легенду о проклятии и о майской девочке. Это ужасно.

– Да, я знаю.

– И почему вы об этом молчите?

– Стыдно, Эма. Стыдно жертвовать маленькой девочкой. Стыд сделал тему запретной. Наложил табу.

– Табу! Масляное пятно на парадной скатерти! Оно у всех на виду! Если не смотреть правде в глаза, ничего не исправишь. Я хочу знать об этой истории как можно больше.

– Ты уже знаешь больше многих, ты побывала в Гибельной бухте.

– Морское чудовище, туман, женские голоса. Этого мало. Расскажи мне все до конца.

– Ничего не известно, Эма. Лес непроходим. Те, кто хотел войти в него, возвращались изуродованные. Его убрали с карт. И стараются вычеркнуть из памяти.

– Я не смогу. Я не здешняя, я не буду поступать как вы. Ты сам притащил меня сюда.

– Вообще-то ты сама сюда стремилась. Я тоже не могу забыть ужасной правды. Государь не вправе забывать.

– Почему?

– Потому что девочку в лес относит он.

Эма повалилась на кровать, закрыв руками рот. Тибо смотрел вверх, на балдахин. Он с детства боялся будущего.

– Короли и королевы готовят своих наследников, они должны им все рассказать. Альберик исполнил свой долг. Жакар рассмеялся. А мне стали сниться кошмары.

Огонь потрескивал в камине, ветер выл в трубе. Тибо помнил от слова до слова рассказ отца об Осеннем равноденствии. Необычный рассказ, пронзительный, страшный. Низко нависли тучи. В полночь задрожали стекла, встревожились лошади, стали гнуться деревья, в порту ломались мачты, с крыш слетала черепица, река вышла из берегов. В Овечьей бухте волны отступили, обнажилось дно.

Альберик вступил на трон очень рано. Ему было всего девятнадцать, когда лес заголосил. Он хотел отречься от престола. Предпочел войну, чуму, голод… Но он надел плащ, оседлал белую кобылу и взял с собой еще двух белых лошадей. Словно призрак, туманной ночью он с двумя лошадьми без всадников проехал под дворцовой аркой, потом по мосту через реку Верную – прямо к Кресту четырех дорог. Отсюда расходились главные пути: во дворец, в порт, на Центральное плоскогорье, в Гиблый лес.

Кузнец и прачка ждали его у Креста, держа на руках крошечный белый сверток, который был для них дороже вселенной. Альберик помог им сесть на лошадей и поехал первым по дороге, что вела к сторожке на окраине леса.