Мастер марионеток

Внутри заведение выглядит ничуть не лучше, чем снаружи. Посеревшую от времени штукатурку на потолке разбавляют черные маслянистые пятна, краска на стенах выцвела и облезла, обнажая серый и гладкий бетон. В пыльном воздухе непроветриваемого помещения повис едкий запах взрывоопасного амбре — смесь перегара и дешевого одеколона, от которого у меня защипало не только ноздри, но еще и глаза. В общем и целом, этот ломбард напоминал атмосферу дешевого притона, по всей видимости, коим он и являлся, что красноречиво говорило о клиентах, оставлявших здесь последнее имущество, а заодно честь и совесть.

А вот на охрану владелец не поскупился, во всяком случае, вооружена она до зубов. Я смотрю на тело мужчины, распростертое в центре комнаты. Черный пистолет, очень похожий на короткоствольный ИЖ, в его огромном кулаке с инициалами на костяшках, выглядит смешной детской игрушкой, но у меня не возникает сомнений, что мужчина сжимает боевой пистолет. Засаленная подкладка форменной куртки при падении подвернулась, обнажив резиновую дубинку, торчащую из-под ремня. Рядом с дубинкой я замечаю рацию и электрошокер, сбоку проглядывает опустевшая кобура.

— Я не знаю, откуда у него это, им только разрядники носить разрешено, — слышу за спиной голос с сильным акцентом, выдающий жителя южных гор.

Оборачиваюсь и вижу, что позади меня стоят трое мужчин, один из которых Соколов. Рядом с Вадимом, усталый и сонный, в расстегнутом кителе с помятым воротником стоит, по всей видимости, местный участковый — повидал я их на своем веку. Третий мужчина невысокий и тучный, одетый в черное, дорогое пальто.

— Я не знал, что у него с собой пистолет был, — снова повторяет он. Мужчина волнуется, от чего кавказский акцент слышится ярче и отчетливей. В подтверждении своих слов, невысокий в пальто разводит руками. От этого простого и неосознанного движения, из-под ремня пробивается солидный живот, а в тусклом свете электрической лампочки на шее поблескивает массивная цепь. Короткие, толстые пальцы с аккуратно-подстриженными ногтями нервно теребят карманы пальто. Его широкие ладони похожи на руки мертвого охранника, только, в отличии от последнего, хозяин ломбарда украсил себя печатками и часами с золотым ремешком.

Мужчина молчит, ожидая от меня реакцию на свое заявление, но я не собираюсь ничего пояснять. И дураку понятно, что пистолет без лицензии, но это уже не мое дело, мы с Вадимом тут совершенно по другому поводу. Перевожу взгляд обратно на пол, рассматривая тела мужчины и женщины, в обнимку лежащих возле стены. На стене, чуть дальше от этих двух трупов, я замечаю незастекленное окно. С моего места не разобрать, что находится за этой импровизированной перегородкой. Осторожно, чтобы не наступить в лужу крови, растекшуюся по ламинату, затертому до дыр, я подхожу к проему в стене и заглядываю внутрь.

Увиденное заставляет меня резко выпрямиться и отпрянуть назад, едва не наступаю в лужу крови. За неостекленной перегородкой, а, судя по замыслу, это именно она, на меня смотрит трехглазый монстр. Смотрит, не мигая, и при этом молчит. Оборачиваюсь на стоящих позади мужчин, — заметили ли они мою реакцию? Несомненно, заметили. Но ни насмешек, ни саркастичных искорок в глазах. Снова поворачиваюсь и смотрю за перегородку.

Монстр исчез. На его месте вижу труп работника ломбарда, который выдавал деньги, принимая залог. Молодой парень, лет двадцати пяти, смотрит на меня широко открытыми глазами, вместо третьего глаза на лбу зияет круглая дыра. От выстрела тело приемщика имущества откинулось назад вместе со стулом, в таком положении я его и застал. Стул опасливо наклонился, задрав в воздух узкие колени и передние ножки, задняя спинка уперлась в стену. Застывшая сцена для фотоснимка, только вместо объектива камеры перед парнем щелкнул курок.

Я внимательно всматриваюсь в ужасающую картину, но не вижу ничего общего со вчерашним метро. Но не зря же Соколов меня беспокоил? Оглядываюсь по сторонам, на этот раз всматриваясь в облезлые стены и углы потолка, камер видеонаблюдения не замечаю, — какая глупость, — размышляю про себя, — выдать охраннику боевое оружие, но при этом сэкономить на системе видеонаблюдения!

— Запись есть, — поняв мои намерения, поясняет Вадим. При этих словах Соколов толкает локтем хозяина заведения.

— Есть, есть, — «эсть, эсть», — слышится акцент мужчины в пальто. — Она не сюда, а туда пишется, — из широкого кармана он достает сотовый телефон.

Я снова обвожу взглядом стены комнаты и замечаю видеокамеру в углу, возле двери. Сверху над дверью болтается колокольчик — бесполезный, с оторванным язычком. А между камерой и колокольчиком я замечаю то, что заставляет помрачнеть. Ровный круг с перевернутым треугольником — гораздо меньше, чем я видел на станции в метро, но немного крупней, чем в коттедже у Бороздкина.

— Так, значит, у вас есть запись случившегося? — обращаюсь к хозяину заведения, которого мне не представили. Мужчина кивает и протягивает телефон.