Мастер осенних листьев

— Например, — продолжил Скаринар, — смерть может быть для некоторых очень болезненным процессом. И очень-очень долгим по ощущениям.

Корт-Йорр Хельца дернулся. Эльга захотела отвернуться, но тень стражника, подступив сбоку и прижав к щеке холодное железо, заставила ее смотреть на пленника.

— Это не прихоть, — сказал Скаринар, глядя на позвякивающих цепями бунтовщиков у помоста. — И не мой каприз. Это, в том числе, и наставление всем, кто считает, что моя власть на них не распространяется. А она распространяется!

Он топнул ногой.

— Смотрите.

Стоящий на коленях Корт-Йорр Хельца быстро-быстро забил ступнями, пальцами ног в доски. Тум-тум-тум. Он бил и бил. Движения все убыстрялись, пятна крови проявились на дереве, несколько пальцев хрустнули с отчетливым звуком. Тум-тум-тум. Он стучал в помост, словно ребенок, потерявший терпение.

Затем колодник завыл. С перерывами. На одной ноте.

— Ааааа… Ааааа…

Лицо его сжалось, теряя человеческие черты.

— Ааааа…

— Хватит! — крикнул кто-то и тут же, мертвый, свалился на камни площади.

Стражники оттащили его в сторону, забросили на телегу.

Корт-Йорр Хельца тем временем стукнулся грудью о столб, на котором была установлена колодка. Шея его напряглась, он завертел ею, стирая кожу об острые грани дерева. В глазах появилось сосредоточенное ожесточение.

— Ааааа…

Скаринар обернулся к Эльге.

— А теперь я убью его вой. Вот так.

Он щелкнул пальцами, и Корт-Йорр потерял голос. Он все так же открывал рот, все так же судорожно выталкивал из себя боль и воздух, но вместо воя теперь выходило едва слышное сипение. Тум-тум-тум — не останавливаясь, били в помост ноги. Шея ходила в колодочном круге, все больше брызгая кровью. Хрустнула, выворачиваясь в бок челюсть.

В выражении лица не осталось ничего человеческого.

— Ну, пожалуй, хватит, — постояв, объявил Скаринар.

Он кивнул, железо убралось с Эльгиной щеки, Корт-Йорр Хельца обвис в колодке. Тум! — в последний раз стукнула нога. А Эльге казалось, крик все еще сплетается перед ней узором из белены и бересклета.

— Сюда, — позвал ее к очередному пленнику Скаринар. — Представь, здесь совсем мальчишка. Тебе будет его жалко.

— Корт-Йорр Хельца казнен! — выкрикнул кафаликс.

Эльга качнулась.

— Мне всех жалко, — прошептала она.

— А кто тебя просил кочевряжиться? — Скаринар нетерпеливо замахал рукой. — Ну же, не заставляй меня злиться.

Стражник подтолкнул ее вперед.

— Я…

— Ты посмотри.

Скаринар дернул рычаг. Кто-то из стоящих у помоста выкрикнул:

— Мальчишку-то зачем?

Мастер смерти резко выпрямился.

— Я же вас не спрашиваю, зачем вы пошли против меня? — сказал он. — Теперь ждите своей участи. Или хотите, чтобы я убил всех вас сразу?

Установилась звонкая тишина.

Эльга стояла, сжав зубы. В колодке действительно находился совсем мальчишка, лет десяти-одиннадцати, черноволосый, с браслетиком от водяной да ночной нечисти на запястье. В глазах его дрожал страх.

— Имя? — спросил Скаринар.

— Дяденька кранцвейлер, — запричитал мальчишка, — отпустите меня, пожалуйста, меня дома мамка ждет. Я больше не буду!

В его букете были береза, липа и клен. И жалость к себе, и ужас от скорой смерти, и зыбкая-зыбкая надежда.

— Ты откуда? — спросил Скаринар.

— Из Шимуца, — прошептал пленник.

— С этим вот? — кивком указал на мертвого соседа в колодке Скаринар.

— Да, — из глаз мальчишки брызнули слезы, — мы должны были просто в резерве стоять. А дядя Корт — с другими…

Он всхипнул.

— Ну-ну-ну, — Скаринар и тут использовал платок, завернув его чистым краем, — это бывает, — он погасил тканью слезу, проторившую влажную дорожку по грязной щеке. — Я же не зверь, я все понимаю.

— Правда?

— Конечно. Как тебя зовут?

— Инник Больгет, — сказал мальчишка.

— Ты шел против меня, Инник Больгет? — наклонился к нему Скаринар.

— Я не хотел!

— Я тебе верю. Я вижу, что ты меня не ненавидишь. Но здесь какое дело. Тебя ведь поймали с оружием?

Мальчишка заревел.

— Дяденька кранцвейлер!

— Поверь, — повернулся к Эльге Скаринар, — мне самому не по себе. Я вообще не люблю детские слезы. Поэтому смерть его будет легкой. Я это тоже умею.

Он улыбнулся пленнику.

— Закрой глаза.

— Дяденька…

— Закрой.

Скаринар накрыл лицо мальчишки ладонью.

— Что видишь? — спросил он.

Пленник судорожно вздохнул.

— Маму.

— Она улыбается тебе?

— Да.

— Так улыбнись ей в ответ. Правильно… хорошо.

Скаринар убрал ладонь. На губах мальчишки застыла легкая улыбка. Эльгу затрясло, едва она поняла, что Инник уже мертв.

— Инник Больгет из Шимуца, — ожил кафаликс. — Бунтовщик и убийца! Приговаривается к смерти повелителем Края всеславным господином Скаринаром Ольботтогом с одобрения и всемерной поддержки высокого совета титоров!

И почти без остановки:

— Инник Больгет казнен.

В тишине звякнули цепи.

— А как вы хотели? — крикнул Скаринар с помоста в онемевшую толпу. — Я — мастер смерти и ваш кранцвейлер! И все вы должны радоваться! Ну!

— Слава! — нестройно ответила толпа.

— Еще раз!

Толпа шевельнулась. Стражники стукнули щитами в камень площади.

— Слава кранцвейлеру Ольботтогу!

Кто-то даже взвизгнул на высокой ноте. Скаринар поморщился.

— Брысь! Все брысь. Обойдусь без вас.