Мастер сновидений

— Так как это так получилось что у тебя совсем нет неоконченных дел? Так не бывает… Жизнь идет, и постоянно идут текущие проекты. И долги вещь преходящая, то тебе должны, то ты должен.

— НЕ ДОЛЖЕН я никому.

— Ты ничего не забыл? И никого? Уверен?

— Уверен.

— Интересно…, а как же Кайте?

— Вот не надо… НЕ НАДО! Да она… да я… — тут Одрик поперхнулся от возбуждения и спрятал физиономию в салфетку, чтобы откашляться. Стоило бы похлопать его спине, но тут такой традиции нет, то бы я вложила в удар всю душу.

— Ты б так не волновался… Подавишься еще… А говорил, что нет никаких незаконченных дел.

Одрик надулся и молчит, делает вид, что рыба занимает его внимание, а меня просто нет.

— Я вот тут кое–что прикинула, кое–что посчитала… И, понимаешь, забавная получается загогулина. Полковник–то вроде нипричем, ребеночек–то не его… — чувствую, ехидство прет у меня из всех щелей.

— Как!? А чей?

— Как!… Как!… Ты меня, моя радость, удивляешь. Мне кажется, что кого–то сидящего за этим столом.

— Нет, не может быть…, — и его голос уже дрожит, а голова качается из стороны в сторону как у китайского болванчика. Странно, что я здесь еще не встретила китайцев, с их численностью и пронырливостью должны были и сюда пролезть.

— Как это, «не может быть»!? Что, мне тебе напомнить, как дети делаются?

— Нет, но она же мне ничего не сказала…

— А ты готов был это услышать?

Вскочил, собрался куда–то бежать…, пришлось хватать его за руку и заставлять завершить обед. А то со стороны могло показаться, что мы разругались…

— Мне несколько раз удавалось попасть в ее сон, и ничего…. Кажется, она хотела что сказать, но не могла, что–то ей мешало. Я ощущал какое–то препятствие, совсем близко… как будто ее кто–то прятал от меня. — Вот до чего мужики не…, я даже слов таких не подберу.

— Одрик, ты все же поговори с Кайте. Просто поговори… Я могла и ошибиться…

— Да понял я все, не маленький…

— Ну, да. Если детей делать научился, то уже точно — не маленький.

Ошеломление, растерянность, тревога, потрясение — все сливалось в один водоворот. Более чем прозрачный намек Анны поверг Одрика в шок, словно среди ясного дня налетела гроза с градом и перемешала все на своем пути. Его сумбурные мысли проносились как мутные бурлящие ливневые потоки по улицам Каравача.

Он сразу хотел вскочить и куда–то бежать, но Анна не пустила. Это пошло на пользу, мысли, конечно, не улеглись, но хотя бы стали двигаться в одном направлении. Попрощавшись с Анной, Одрик направился к усадьбе Дьо–Магро. Вообще–то он шел в сторону и своей усадьбы, только в самом конце ему предстояло свернуть не направо, а налево. По дороге он содрогался от ужаса. Как же он так жестоко обманулся, что же он натворил?! Как он был отвратителен самому себе. И выйти из этой ситуации, не причиняя кому–либо боли, уже не получится. Сколько страданий своей безалаберностью он доставил и еще доставит совершенно невинным людям и даже еще не родившемуся ребенку. А как он обошелся с полковником, с человеком, который столько о нем заботился. А если Калларинг знает? Да конечно, он все знает, ведь Тадиринг со своей старческой страстью к сплетням и него днюет и ночует. А уж с его мастерством просматривать людей насквозь, Кайте для него как раскрытая книга. Как же, должно быть, он омерзителен в глазах сейна. На столько, что тот не только в праве не просто выпороть его варжьей плеткой посреди улицы, а и макнуть физиономией в площадную каравачскую лужу.

— О! Пресветлая, что же я наделал! — с этими словами он потянул за хвостик колокольчика. Калитка в воротах отворилась, Одрик пересек границу владений Дьо–Магро. Во дворе его встретил личный адъютант командира Тайной стражи, в котором Одрик не без труда узнал своего ровесника Беренгера. Берни–Кремень, как его звали еще в школьные времена. Он не был в одном с Одриком классе, не был в его компании. Он вообще не был ни в чьей компании, все больше сам по себе, молчалив и скрытен.

— Берни?! Привет. Уже дослужился до черной формы? Тебе идет.

— Здравствуй, Одрик. Ты чего–то хотел? Давай быстрей. Шеф последнее время крайне не пунктуален. Может явиться в любой момент. Я не хочу никаких осложнений, ни для кого.

— Я хотел видеть Кайте.

Вместо ответа последовала многозначительная пауза и твердокаменный взгляд Берни. Вместо того, чтобы впустить Одрика внутрь дома, адъютант полковника оглянулся и тихо прикрыл чуть приоткрытую входную дверь.

— В чем дело? Я попросил чего–то невозможного? — Поинтересовался Одрик.

— Ты уверен, что она захочет с тобой говорить?

— Может быть и нет, но пусть она сама решит.