Мастер теней

«Сам король тут, вот те на!» — и девушки со смехом потащили из хоровода какого-то толстяка, награждая его поцелуями, щипками и тычками, повалили его на землю в кучу жухлой травы, долженствующей обозначать трон и осыпали цветочными лепестками.

«Королева влюблена, в этом юноши вина!» — Алиеноре завязывают глаза шелковым шарфом, и она идет наугад, на остановившийсяв ожидании хоровод. Бетизак улыбается… он чувствует, что незримая нить, протянутая меж ними, ведет девушку прямо к нему. Алиенора останавливается, снимает повязку с глаз — «Королева влюблена!» — и целует его…

Майское небо темнеет, они покидают танцующих и идут в глубь неистово цветущего сада. Ему приходится изо всех сил сдерживать себя, он не хочет торопить ее, боится напугать… а она все теснее прижимается к нему, обнимает все крепче. Он гладит ее волосы, целует глаза, губы, плечи… и только чей-то протяжный стон, раздавшийся откуда-то из темноты, приводит его — как ни странно — в чувство; и он спешит увести Алиенору прочь…

Бетизаку посчастливилось понравиться госпоже Буасоне, и она всячески стремилась устроить его женитьбу. Отец же Алиеноры на первых порах заупрямился и начал изводить дочь бесконечными проповедями о тяготах брака: от замужества неотделимы беды и несчастья, говорил он, супруг может оказаться пьяницей, расточителем или скрягой. А если и будет порядочным, так может лишиться всего своего состояния — от неурожая ли, от чужой ли злой воли — и тогда непременно сопьется. А подумала ли ты, дитя мое, об ужасах материнства? шум, дурные запахи, труды и заботы, одни неприятности, одни затраты, коих ничто вознаградить не может… А если ты овдовеешь?.. И так изо дня в день. К счастью, в дело вмешалась госпожа Аделаида, и барон, побаивавшийся своей решительной и властной сестры, дал согласие. А потом наступил тот самый вечер.

…Бетизак плотнее запахнул полы плаща, обхватил колени руками, откинул голову назад, закусил нижнюю губу. Было больно — впрочем, как всегда, когда он вспоминал об этом.

Он немного задержался: зашел в церковь, дабы возблагодарить Господа нашего за неизреченную милость и благоволение его. Герцог Жан Беррийский, памятуя все труды и заслуги, в том числе и безупречную честность, наделил его, Пейре Бетизака, властью главного казначея. Это будет славный сюрприз для молодой жены, весело подумал «мессир казначей», входя в свой еще довольно скромный дом. Слуга сразу же сказал ему, что вот уже добрый час какой-то важный господин дожидается его в гостиной. Бетизак вошел в комнату и не поверил своим глазам. Его гостем оказался тот самый Роже Грезийон, советник королевской счетной палаты, которого он, несколько лет назад, будучи еще неопытным и вспыльчивым правдолюбцем, обвинил в казнокрадстве. Так и не сумев ничего доказать (противник успел перевернуть вверх дном все свои бумаги, ненужные под шумок припрятать, кое- кого — припугнуть, кое- кого — подкупить…), Бетизак, тем не менее, остался при своем особом мнении и отзывался о Грезийоне не иначе как с презрением. И вот теперь тот сидел в доме своего обвинителя и вид имел встревоженный и виноватый.

— Что привело вас в мой дом, Грезийон? — даже не поприветствовав нежеланного гостя, холодно спросил Бетизак.

Королевский советник встал, как-то неловко поклонился, и, пряча глаза, проговорил заранее приготовленное приветствие и пожелание всяческих благ.

— И вам того же… Но ведь вы пришли отнюдь не затем, чтобы призывать на мою голову благодать господню, не так ли? Давайте перейдем к делу. Итак?

— Мессир Бетизак, до меня дошли слухи о вашей скорой женитьбе, — все так же избегая глядеть на собеседника, заговорил Грезийон. — Позвольте осведомиться, верны ли они?

— Хоть это и не касается вас ни в малейшей степени, я вам отвечу: да.

— Имя невесты, кажется… Алиенора ла Рош-Розе, не так ли?

— Истинно так.

— Еще вот что: если мои осведомители меня не подвели и не ввели в заблуждение, то ведь именно вас герцог Беррийский избрал своим главным казначеем?

— Вы можете по-прежнему доверять своим осведомителям, их старания заслуживают всяческого поощрения. Но вам-то до этого какое дело?

— Родственное, мессир Бетизак, родственное, — со вздохом отозвался Грезийон.

— Не понимаю… каким образом?

— Да вот таким… Короче говоря… и прошу вас, поверьте, мне все происходящее доставляет одни неприятности, я весьма расстроен случившимся… я пришел, чтобы расстроить вашу свадьбу. Вы не можете жениться на этой женщине.

Даже если бы Роже Грезийон коленопреклоненно признался Бетизаку в любви, вряд ли он поразил бы его сильнее. Стоявший до сих пор Бетизак сел на первый попавшийся стул, кликнул слугу, потребовал принести вина. Затем так же порывисто встал, подошел поближе к стоявшему у окна Грезийону.

— А вы, часом, не больны, мессир Грезийон? Что вы такое говорите?!

— Я совершенно здоров, только устал чертовски. Прошу вас, присядем, мессир Бетизак… разговор нам предстоит не из приятных, да и к тому же долгий.

Они сели в два небольших деревянных кресла, слуга принес вино и сыр.