Мастер теней (СИ)

   Осколок обжег льдом, впился в ладонь. Паралич отпустил - Стриж едва смог сохранить равновесие и отшатнуться от колдуньи, но она поймала его за руку. Стриж вздрогнул, вскинул глаза на Шуалейду, готовый увидеть свою смерть: чешуйчатые кольца лишь слегка ослабели, готовые в любой момент раздавить его, укус горел - еще немного, и зубы прокусят артерию.

   - Не бойся, Тигренок, - повторила она ласково, коснулась его шеи. - Ты не сильно поранился, сейчас все пройдет.

   Она отняла ладонь, испачканную красным, и, сочувственно улыбнувшись, разжала его кулак. Осколок упал - но она не обратила на него внимания, провела по ладони пальцем, заживляя порез, и глянула ему в глаза...

   Стриж смотрел в упор в колдунью и не мог понять, что происходит? То она чуть не убила его, то лечит и говорит "не бойся". Бред и наваждение. Если бы не рана на шее, он бы поклялся, что змеи ему привиделись - не может же она так играть недоумение! Или может? Но зачем?

   Ни до чего додуматься он не успел. Колдунья вдруг опустила глаза, вспыхнула румянцем, словно смущенная девчонка.

   - Одевайся, Тигренок. - Она отвела взгляд и отступила. - И спускайся к ужину.

   "Слушаюсь, Ваше Высочество", - хотел ответить Стриж, но голос отказал.

   Тем временем Шуалейда сделала сложный жест кистью, собирая осколки в целый флакон и отправляя его на полочку, и убежала, оставив Стрижа смотреть ей вслед.

   "Придурок, чуть не попался. Но почему не попался? Она же все поняла... Или нет? Играет? Проклятье, проклятье..."

   Стриж бессильно прислонился лбом к зеркалу, зажмурился. Попытался выругаться вслух - но голос снова отказал. От страха? А, шис! Она же сказала: "молчи". Наверное, это хорошо... Молчать проще, чем врать в глаза менталу.

   Отлепившись от зеркала, он глянул на отражение: менестрель, юный, наивный, влюбленный и перепуганный до смерти. Неплохой образ. Если она верит.

***

   Через пару минут Стриж спускался вниз, одетый в рубаху с кружевами и панталоны, но босиком - про обувь колдунья забыла. В гостиной ждал накрытый на две персоны стол, а Шуалейда стояла у окна, и лучи заходящего солнца мешались с сине-лиловым переливом магии, придавая ей вид старинной камеи: темный тонкий силуэт, парящий в потоках света.

   Она обернулась и улыбнулась.

   - Прошу к столу. Надеюсь, ты любишь жареных перепелок.

   Стрижа вдруг разобрало шальное веселье. Какая разница, верит или нет? Хотите играть - так поиграем, Ваше Высочество! Припомнив уроки придворного этикета, что регулярно давал маэстро Клайвер вдогонку гитаре, скрипке и клавесину, он поклонился, как заправский граф, и отодвинул даме стул.

   Весь ужин он ухаживал за Шуалейдой, накладывая на тарелку деликатесы, подавая салфетку и то и дело мимолетно касаясь её пальцев - всякий ткач умеет не только убивать, но и дарить наслаждение одним касанием. Сначала она удивлялась, явно не ожидая от купленного с виселицы раба манер, розовела и путала вилки с ложками. А потом забыла о еде и смотрела на него - так смотрела, что Стриж перестал понимать, что он ест, и продолжал изображать из себя благовоспитанного шера из чистого упрямства, хотя единственное, чего ему хотелось, это схватить её и уложить прямо тут, между блюдами с пирожными и фазаньими крылышками.

   Вполне возможно, что он бы так и поступил, но помешала отворившаяся дверь.

   - Ваше Высочество, послание от Его Величества, - раздалось с порога.

   - И что желает Его Величество? - Шуалейда подхватила порывом ветра записку из рук гвардейца и развернула на лету. - Так, с Фломом... шер Блум? - Прочитав записку, Шуалейда глянула на Стрижа и покачала головой. - Нет, пока рано. Заканчивай без меня, Тигренок. Спать ложись в кабинете, на втором этаже. И не выходи!

   В ответ на приказ башня Заката зарокотала низко, за пределами слышимости, вспыхнула синим и белым: если у Тигренка и был шанс сбежать, то он его благополучно прозевал.

   Он склонил голову, пряча глаза. Флом. Который из них? Если, упаси Светлая, нашелся генерал Флом - а ведь тогда, в лагере пророка, он оставил Флома живым - игры вмиг закончатся, а он окажется в магическом круге колдуньи. Говорил Наставник: ткач не имеет права на жалость. Она слишком дорого обходится.

   Шуалейда ушла, а Стриж все сидел, играя столовым ножом, достаточно острым и тяжелым, чтобы пробить девичье горло, и думал: если бы Наставник считал, что дело безнадежно, он бы не стал посылать Стрижа. Или стал?

   Рональд шер Бастерхази

   436г. 17 день Журавля. Роель Суардис

   Закат застал Рональда лежащим на кушетке с мокрой тряпкой на лбу. От головной боли не помогало ничего - как ничего не помогало от тошного страха, скребущегося изнутри висков, словно дюжина отборных сколопендр.

   - Ссеубех, хватит увиливать! - сказал Рональд, не открывая глаз. - Вспомнил?

   - Вы меня переоцениваете, патрон. Подобные эксперименты были запрещены, когда я еще не родился.

   - Поздно прибедняться.

   - Патрон, не буду врать. Я знаю еще два заклинания из тех самых. Но только два! Не думаете же вы, что Ману разбрасывался секретами направо и налево? Я сумел добыть лишь самые простые. Увы.