Мастер войны

Вообще-то, если он и был удивлен словами Евгения, то только потому, что тот вообще заговорил на эту щекотливую тему. Яр не мог не знать – и наверняка знал – что Карл уже много лет является любовником Ребекки. Возможно, ему не было известно, что связь эта началась едва ли не сразу, как только императрица оправилась от родов, одиннадцать лет назад. Но уж то, что двое принцев, родившихся после Дмитрия, не были его родными сыновьями, Яр знать был обязан. Знал и молчал. Тогда почему заговорил об этом сейчас, когда история давно потеряла остроту?

– Почему вы меня не убили, Карл? – спросил император.

– Я думаю, вы знаете, – Карл позволил себе чуть смягчить взгляд, но улыбаться не стал. – Мне не нужна ваша корона.

– Почему? – Евгений знал, разумеется, что корона Карлу не нужна, но никогда не спрашивал о причинах. Они и вообще этой темы в разговорах никогда не касались.

– Не знаю, – пожал плечами Карл. – Но мое художественное чувство эту идею не принимает. Мне этого вполне достаточно.

– А как бы отнеслось ваше художественное чувство к титулу принца крови? – император не шутил, он спросил именно то, что спросил.

«Принц крови?» – Карл примерил титул к себе и не нашел в душе ровным счетом никакого отклика. Впрочем, сердце эту идею не отвергало, и этого тоже было вполне достаточно.

– Почему бы просто не отравить меня ядом негоды? – спросил он вместо ответа. – Или отрубить голову…

– Зачем? – в глазах Евгения появилось новое выражение.

Горечь…

«Напрасно я его об этом спросил…»

– Зачем? Что это изменит, Карл? Она снова меня полюбит? – Яр усмехнулся, уже не скрывая этой своей горечи. – Уже поздно, Карл. Вас следовало убить еще тогда, когда я вас ей только представил, но, с другой стороны, кто бы тогда выиграл для меня войну с Гароссой?

– Герцог Сагер, – ответ напрашивался сам собой.

– Возможно, хотя в данном случае я в этом не вполне уверен, – покачал головой Яр. – А даже если и так, кто бы тогда заменил Гавриеля на востоке?

– Пожалуй, я вас понимаю, – кивнул Карл. – Я был полезен империи, но…

– Оставьте, Карл! – перебил его Яр. – Я давно уже научился держать свои чувства в узде. Здесь, в сущности, одно из двух, или империя, или мои личные капризы, и вы это понимаете лучше других. Так как насчет титула, Карл?

– Вы собираетесь меня усыновить?

– Нет, – покачал головой Яр. – Нет, я объявлю вас своим братом.

«Братом? Брат…» – но сердце молчало.

– Но ваш единственный брат погиб, кажется, тридцать лет назад, или у вас есть и другие братья? – вернулось уже привычное ощущение фальши, с которым Карл жил все последние годы. И сейчас его безупречный вкус отказывался принять происходящее в приватном кабинете императора. «Фантазия… Ложь…» Впечатление неправдоподобия было настолько сильным, что Карла едва не затошнило, что и вообще-то случалось с ним крайне редко.

– Коста погиб тридцать четыре года назад, – сказал Яр. – А других братьев у меня нет. Но я собираюсь объявить вас именно Костой.

– Я не спрашиваю, зачем, – Карл справился с тошнотой, но теперь ему казалось, что воздух утратил свои природные качества. Стало трудно дышать, хотя каким-то образом он дышать все-таки продолжал. – Вы ведь все равно не ответите, не так ли?

– Так, – кивнул Евгений. – Не отвечу.

– Поэтому я спрошу о другом, – Карл справился и с этой проблемой, просто перестав думать о дыхании, но зато теперь начали выцветать краски и уходить из тела тепло. – Как вы это собираетесь объяснить?

– Просто … – Яр достал из кармана большой серебряный медальон. – Хотите взглянуть на его портрет?

«Это то, о чем я думаю, или одного из нас обуяли духи Нижнего Мира?»

– У вас там миниатюра? – спросил Карл, рассматривая медальон в руках императора.

– Да, – снова кивнул Евгений и открыл крышку. – Сохранился наш семейный портрет, с него и писалась эта миниатюра, – он протянул руку и передал медальон Карлу. – Что скажете, Карл?

На Карла со старой лаковой миниатюры смотрел хорошо знакомый ему человек. Человека этого Карл мог увидеть в любое время и часто видел уже много лет подряд. Всего-то и надо было, что посмотреться в зеркало.

– Удивительное сходство, – сказал он, внимательно изучив портрет.

«Все это неправда, – неожиданно решил Карл. – Все было совсем не так».

Это было странное чувство, «знать», что сцена эта неправдоподобна, потому что однажды уже произошла, но вовсе не так, как развивается теперь, и при этом так же совершенно определенно знать, что такого разговора никогда не происходило.

– Да, вы похожи, как близнецы, хотя у Косты и не было брата близнеца.

– У меня тоже.

– Судя по тому, что я смог узнать о вашей жизни, Карл, брата у вас действительно не было, или следует предположить, что один из двоих врет.

– Что вы имеете в виду? – Карл решил, что каково бы ни было его отношение к разговору, он должен продолжать его так, словно никаких сомнений относительно реальности происходящего у него нет.

– Что вы знаете о своем рождении, Карл? – вместо ответа спросил император.