Мастера иллюзий

Чтобы не говорили за глаза про фосовцев, но готовились к операции те всегда основательно. Расположившись на заднем сидении полицейского джипа, Павел с кислой миной наблюдал, как куратор по Саудовской Аравии передал Ломову пять тысяч долларов наличными на расходы предвиденные и десять в карточке — на непредвиденные, два паспорта, алюминиевый дипломат с вещами и блестящий "глок", невидимый детекторам. У Смолина под мышкой скучал такой же, но уже достаточно потертый и побывавший во многих переделках. "Эти пистолеты, как мы с Ломовым: один опытный и битый жизнью, а второй — молодой, зеленый, но полный сил, — подумал майор, наблюдая, как Максим проверяет обойму. — И чего меня на лирику потянуло? Наверное, старею, или предчувствую нехорошее". Сопровождаемый патрульными экипажами джип покинул поле и, промчавшись по короткому проспекту, припарковался у железнодорожной станции. Через полтора часа, презрев столичные пробки, поезд монорельсовой дороги доставил оперативников в Домодедово, где уже началась регистрация на рейс до Саудовской Аравии.

* * *

Джидда. Департамент полиции.

После хмурой Москвы солнечный Джидда казался раем на земле. Смуглые арабы все как один улыбались, предлагали подвезти в любую точку мира или на худой конец купить у них какую-нибудь безделушку по цене яйца Фаберже. Смолин отмахивался от надоедливых аборигенов, забывших про гордость фараонов, и шагал по теплому асфальту в сторону дальней стоянки такси, где поменьше и расценки, и наглости у водителей.

— Такое ощущение, что попал в рассадник терроризма, — пробурчал Шрек, вглядываясь в прохожих. — Подозрительные они все какие-то…

— Может ты в чём-то и прав. Этот аэропорт имени короля Абд аль-Азиза достраивал папа террориста номер один, — заметил Смолин.

Ломов хмыкнул и достал из внутреннего кармана платок, заодно поправив наплечную кобуру — несмотря на жару, пиджак он не снял. Павел же еще при выходе из самолета остался в одной футболке и льняных брюках, потертый "глок" устроился в специальной сумочке на поясе: вряд ли им будет сейчас угрожать опасность, а ходить в пропитанной потом одежде то еще удовольствие. Впрочем, Шрек был другого мнения и всю дорогу проверял на месте ли пистолет, расслабившись только в Департаменте полиции.

Часовой на входе долго разглядывал их удостоверения, созванивался с начальством и, наконец, проводил гостей до нужной двери. Кондиционер внутри добросовестно охлаждал воздух, примиряя европейцев с азиатским климатом. Ломов устроился в кресле с запотевшим стаканом колы, а Павлу выпала сомнительная честь убеждать в серьезности их намерений хозяина кабинета. Местный комиссар Омари слушал гостей внимательно, но даже пышные усы араба презрительно топорщились, выражая недоверие словам русского коллеги.

— Как этот ваш преступник планирует взорвать Каабу? Полиция допускает паломников к святыне только после тщательного обыска. В Запретной мечети всегда полно верующих, тем более сейчас. Чужака сразу заметят, а если он попытается причинить вред — растерзают на куски! Неужели ваш террорист настолько глуп?

— Его действия говорят о том, что наоборот — очень умен. А также — могущественен. После взрыва Казанского собора не осталось никаких улик, никаких зацепок. Французской жандармерии тоже нечем похвастаться.

— Тогда откуда ваш мастер Вобер знает столько? Почему вы ему доверяете? Откуда он вообще взялся? Может, это именно он устроил взрывы?

— Нет, — покачал головой Смолин. — Вобер не раз сталкивался с Балдуром, поэтому и осведомлен о способностях этого человека. Советую и вам: не стоит недооценивать угрозу. Поверьте, мы просчитали все возможности, и я уверен, что следующей по списку будет Кааба. Если вы нам не поможете, произойдет непоправимое.

Омари затребовал по селекторной связи кофе и схватил пульт управления кондиционером. Тот заурчал громче, а Шрек прямо-таки растекся в своем кресле, предоставляя старшему напарнику самому разбираться с этим подозрительным арабом. Стажер в тщательно выглаженной форме внес серебряный поднос. Отхлебнув горячего напитка, комиссар зажмурился от удовольствия, чашечка опустела за несколько глотков. Омари открыл глаза и уставился на Смолина так, точно тот уже должен был испариться, а не испытывать его терпение дальше.

— Так что, вы нам поможете? — спросил Павел.

— Хоть я и не верю в эту вашу историю, но да, помогу! Надеюсь, вы мусульмане? — словно невзначай поинтересовался хозяин кабинета.

— Конечно! У нас и справка есть, — ответил Смолин с максимально серьезным видом.

Омари просмотрел выданный муфтием бланк, усы араба обвисли. Открыв ящик стола, комиссар достал бумагу и перьевую ручку. На удивление — у полицейского оказался красивый почерк, вязь языка текла по листу, точно виноградная лоза по белоснежной стене мечети. Смолину даже стало неловко за собственные каракули в служебных документах. Закончив каллиграфические подвиги, Омари с удовольствием просмотрел результат трудов и протянул бумагу Павлу.