Мастера советского романса

О любви твоей и дружбе.

Легкий оттенок «восточности» есть и в музыке романса, особенно в мелодии, с ее характерными «трихордными» каденциями:

«стр. 211»

Колорит Востока воспринят здесь не непосредственно, а через призму «русской музыки о Востоке» Глинки, Бородина, Рахманинова. Ближе всего этот романс Кочурова к рахманиновскому «Она, как полдень, хороша».

Романс «Радость жизни» Кочуров пишет в жанре застольной песни, придавая ей тоже восточный и даже точнее - грузинский оттенок (в духе, например, известных куплетов Цангалы из оперы Палиашвили «Даиси»), имитируя в интерлюдиях звон заздравных кубков. Но в целом романс, конечно, не укладывается в рамки жанра застольной песни. Он включает в себя лирические образы и выражает тему «радости жизни» очень широко, создавая целую гамму чувств: от нежности до ликования. Романсы «Радость жизни» и «Родник» - лучшие произведения в цикле.

Романс «Родник» не случайно занимает место эпилога. Тема любви к жизни здесь дана в своем самом высоком гуманистическом преломлении: как тема бессмертия отдавших жизнь за родину. Родник, льющий свои воды «вместо грустного надгробья»,- это и есть образ бессмертия, образ традиционный (вспомним «Колыбельную ручья» у Шуберта, где ручей - тоже символ бессмертия природы), но наполненный новым и при этом гражданским содержанием.

Самый крупный в цикле, этот романс является эпилогом не только в смысловом, но и в композиционном отношении. Здесь как бы создается образно-смысловая «арка» с первым эпизодом цикла - «Посвящением», но при этом гражданская тема бессмертия павших получает здесь совсем особую, подчеркнуто лирическую трактовку. Это едва ли не самый светлый образ цикла.

Большая выразительная роль отведена здесь фортепианной партии, создающей образ «вечного движе-

«стр. 212»

ния», неторопливого и неутомимого. Вокальная партия, очень певучая и выразительная, не имеет характерной для Кочурова насыщенности, она не стремится к кульминации, вершинные точки затрагиваются легко и как бы мимоходом.

Тема вечного обновления жизни, выраженная в эпилоге цикла на слова советских поэтов, становится центральной в цикле «Родные пейзажи» [1]. И надо особенно подчеркнуть, что она поставлена именно композитором , так выбравшим и расположившим стихотворения Тютчева, что они составили круг, начинающийся и замыкающийся образом весеннего пробуждения природы.

Романсы эти очень отличаются от других романсов Кочурова. Они гораздо масштабнее, сложнее по форме, «пианистичнее», иначе подошел композитор и к проблеме отражения поэтического слова в музыке. Е. Ручьевская справедливо отмечает здесь, например, более детализированное отражение поэзии, в отличие от обобщенного подхода к слову в предшествующем цикле.

Меняется самое понимание жанра романса, «Родные пейзажи» можно было бы назвать циклом вокально-инструментальных поэм.

Процесс «укрупнения» жанра романса, характерный для советской музыки 40-50-х годов, получил здесь выражение и в расширении масштабов каждого отдельного произведения, и в объединении их в цикл, гораздо крепче спаянный, чем предшествующие. Мы имеем в виду не только сюжетно-образные, но и тональные связи. Цикл сочетает в себе принцип тонального контраста соседних романсов и тонального родства романсов, лежащих на расстоянии , что ясно видно из приводимой ниже схемы:

Тональность третьего романса (B-dur) родственна всем остальным.

Заметнее всего отличия от цикла на слова советских поэтов сказались в партии фортепиано. Именно она и

[1] Цикл состоит из пяти романсов: «Первый лист», «Лето», «Осень», «Зима», «Весна».

«стр. 213»

рисует пейзаж в этих романсах. Единство фактуры, ее образность и яркость иногда почти превращают романс в фортепианную прелюдию с дополняющей ее вокальной партией (романсы «Первый лист», «Зима», «Весна»). Тема радости жизни, радости единения с природой, со всем миром очень ярко прозвучала в первом же романсе («Первый лист»). Это картина весеннего расцвета, «зеленого шума», образно переданного в партии фортепиано, радостно звенящей, наполненной свободным и легким движением (своего рода лейтритмом романса является фигурка из двух шестнадцатых и восьмой). На этом фоне голос певца интонирует декламационную мелодию:

Вокальная партия все более мелодизируется и, наконец, превращается в патетический дифирамб весне:

«стр. 214»

О, первых листьев красота,

Омытых в солнечных лучах…

Найденный здесь дифирамбический тон развивается в романсе «Лето», самом кантиленном в цикле. Мелодия этого романса весьма типична для Кочурова. «Сквозное» развитие, чуткое отражение поэтической интонации сочетаются здесь с законченностью и организованностью, достигнутыми очень простым, в сущности, приемом: единым началом каждой из трех строф. Широкий секстовый ход вверх и затем падение на квинту- вот интонационный контур начала. Он заполняется всякий раз по-новому и совсем уж по-новому развивается [1].