Мастера советского романса

Эту песню связывает с предшествующей изобразительная деталь - форшлаг (в «Черном орле» - выписанный и акцентированный), но по характеру они ярко контрастны. Язык «Долины Сално» предельно прост, близок народной песне, язык песни «Черный орел» звучен и торжественен. А обе вместе они образуют кульминацию цикла, предвосхищающую героические образы трех последних его эпизодов.

[1] Л. Полякова . Некоторые вопросы творческого стиля Свиридова. Цит. изд., стр. 185.

«стр. 292 »

Седьмая и восьмая песни, подобно рассмотренным выше пятой и шестой, тоже образуют контрастное единство.

Песня «Моей матери» посвящена теме изгнанничества, теме, волей истории часто присутствующей в искусстве армянского народа, многие представители которого были обречены на скитания в чужих краях. Недаром в народно-песенном искусстве Армении сложился особый жанр: «антуни» - «песни бездомных». Этот жанр нашел отражение и в стихотворении Исаакяна, а через него - в песне Свиридова. А за скорбной песней об изгнании следует светлая, радостная песня о возвращении на родину («Дым отечества»), и по теме, и по общему характеру близкая второй песне цикла («В дальний путь!») и создающая образную «арку», скрепляющую многочастную композицию цикла.

Три последних песни («Бранный клич», «Сестре» и «Моя родина») посвящены новым испытаниям, через которые проходит народ. Здесь получают развитие образы, уже определившиеся в прологе, в «Долине Сално» и «Черном орле». Завершается поэма эпически торжественной славой родине, труду ее сынов, ее вечно юному искусству.

Широко раздвинув масштабы вокального цикла, предназначив его не для одного, а для двух исполнителей, введя наряду с сольными эпизодами дуэты, Свиридов создал произведение, перерастающее рамки камерного и приближающееся к кантатному жанру. В творчестве композитора «Страна отцов» явилась как бы ступенью к созданию его известных ораторий: «Памяти Есенина» и «Патетической», воссоздающих образы двух гениальных (и таких разных!) поэтов нашей родины - Есенина и Маяковского.

Но прежде чем обратиться к этим монументальным работам, Свиридов вновь вернулся к «песне, как таковой» и создал свой цикл на слова Роберта Бернса [1], произведение, остающееся в рамках камерного жанра и тем не менее ярко новаторское.

[1] Песни на стихи Роберта Бернса (1955 год): «Давно ли цвел зеленый дол», «Возвращение солдата», «Джон Андерсон», «Робин», «Горский парень», «Финдлей», «Всю землю тьмой заволокло», «Прощай», «Честная бедность».

«стр. 293»

Цикл этот был воспринят как этапное произведение не только в творчестве Свиридова, но и вообще в советской музыке. В нем нашли выражение и некоторые общие тенденции 50-х годов, и тенденции, характерные именно для Свиридова.

И само обращение к творчеству Бернса, очень популярного среди советских композиторов, и трактовка песенного цикла как крупной формы (своего рода вокальной сюиты) - все это в той или иной мере было свойственно советской вокальной музыке начиная с годов Великой Отечественной войны. Стремление драматизировать песню, превратить ее в монолог живого, конкретного персонажа тоже относится к числу общих тенденций 50-х годов. Это стремление проявилось и в произведениях Шостаковича (цикл «Из еврейской народной поэзии» и отчасти «Сатиры»), и в произведениях менее значительных, но тоже по-своему характерных для этого периода, например цикл В. Волошинова на слова Н. Грибачева.

И, наконец, песенность интонаций, очень точно выраженная в названии (« Песни на слова Бернса»), является выражением постоянно, хотя и неравномерно развивающейся тенденции к сближению жанра романса и песни.

Почему же в таком случае песни Свиридова были восприняты как явление весьма своеобразное и новаторское? Видимо, дело именно в сочетании всех названных линий в одном произведении, сочетании, требующем значительной творческой активности. Так, песенность интонаций обычно влечет за собой обобщенность характеристики, а у Свиридова она сочетается с яркой индивидуализацией образа, живого, неповторимого… Песенность интонаций почти всегда связана с куплетностью или варьированной куплетностью структуры. У Свиридова рамки песни широко раздвигаются, и делается это самыми различными способами, а не только путем варьирования.

Наиболее яркими в цикле оказались песни, рисующие образ «главного героя» - парня с простой, цельной, честной и неподкупной душой. Он обрисован в песнях «Возвращение солдата», «Робин», «Горский парень», «Честная бедность». Песни эти близки по своей жанровой основе; они либо непосредственно, как в

«стр. 294»

«Возвращении солдата», либо в «подтексте» (как в «Робине» и «Горском парне») связаны с жанром солдатской песни-марша. Близки они и по интонационному типу: им присущи очень «твердые», определенные, несколько размашистые интонации, с ясной ладово-гармонической основой.

Такого типа интонации мы найдем и в «Возвращении солдата», и в «Робине», и в «Честной бедности». Сравним, например, начальные фразы всех трех песен: