Мастеровой-3. Революция

— Но французы… Они же враги! — один за другим загомонили мюнхенцы, которым идея помощи от противника была, по меньшей мере, странной. — Нас обвинят в сговоре с врагами Рейха.

Ледебур выразительно глянул на Либкнехта. Мол: не хотел размежеваться сразу со слюнтяями, и вот что выходит. Но тот упрямо мотнул головой.

— Камрады! Наши враги — не французы, точнее — не французские рабочие и крестьяне, бегущие на смерть по полю боя в серых шинелях, а французская буржуазия. Точно так же, как и наша буржуазия, князья, кайзер, маги, юнкера. Нам не нужна война. Немецкому рабочему незачем убивать французского! Да, встретившись на передовой с французом, наш солдат постарается выстрелить первым и убить, но с единственной с целью — остаться в живых, потому что иначе первым выстрелит тот. Виноватым в смерти любого солдата — нашего или французского — будет не солдат в шинели другого цвета, а капиталисты, пославшие рабочий класс сеять смерть и умирать самим! Восстание в Мюнхене, уверен, не захлебнется как в Гамбурге, а перерастет во всеобщую пролетарскую революцию. Германский пролетариат покажет пример соседним странам. Революция охватит Францию и Россию. Затем Североамериканские Соединенные Штаты и другие промышленные государства. В новом мире, лишенном национальных границ и барьеров, мы построим общество, основанное на справедливости, без эксплуатации человека человеком! Рот фронт!

Короткая и эмоциональная речь немного успокоила колеблющихся, и Либкнехт смог приступить к обсуждению практических вопросов: организации переправки оружия в Баварию и сколачиванию боевых отрядов.

Юрген как неизвестный местной полиции получил самое ответственное задание — возглавить группу, охраняющую доставку французского груза в Мюнхен.

Либкнехт напутствовал:

— Без лишней патетики скажу тебе так, молодой человек: в твоих руках запал всегерманской, а позже — и всемирной пролетарской революции. Не подведи!

***

Федор и Юлия бессовестно спали часов до одиннадцати, утомленные и счастливые. Понимали: вокруг происходят грозные события, обоих в любой момент смоет и разметает в разные стороны штормовая волна, поэтому наслаждались временем, уделенным друг другу. Широкая и немного жесткая кровать на несколько часов выпала из общего потока событий и всеобщего бурления. Война, революция, грядущий хаос… В эту ночь они просто не существовали.

Потом Соколова достаточно долго приводила себя в порядок: причесывалась, наводила макияж, одевалась. Стремилась, чтобы к появлению в гостинице не выглядеть помятой, словно на свидании с возлюбленным занималась только тем, что обсуждала, как потратить привезенные франки.

Позавтракали в кафе, обнаружив незаурядный аппетит. Хоть публичное проявление чувств не принято, Федор, не в силах сдерживаться, протянул к девушке руку. Она охватила его пальцы своими. Они так и сидели, пожирая друг друга взглядами. Позабыли о том, что поглощение кофе и круассанов, если использовать лишь одну руку, длится вдвое дольше.

Они должны были спешить — их ждали грандиозные дела, но не спешили…

Только когда кофе было допито, и на стол упала купюра с чаевыми, Федор распечатал конверт, извлеченный из почтового ящика. Там была телеграмма от Троцкого, волновавшегося, когда будет обещанное.

Скоро! Тем более, сейчас первоочередная задача — передать в Париж вексель на оплату пулеметов и винтовок, якобы для вооружения каких-то отрядов в Южной Африке. Де Пре, гарантировавший исполнение заказа, настаивал: деньги непременно должны прийти из-за пределов Франции, иначе платеж можно было бы провести прямо со счета Федора в Париже.

— Что там в телеграмме?

— Товарищи революцьонеры требуют обещанных денег на германскую революцию. Дадим. Надо. А сейчас поспешим в отель. Не находишь, что наши трое французов живут слишком роскошно, занимая два люкса?

Оба рассмеялись. Они смотрели в глаза друг другу, обещая себе и своей половинке следующую полную страсти ночь! Которую хотелось начать как можно раньше. Но предстояло заняться делами.

Извозчик привез их к «Швейцерхофу» около трех часов пополудни. И сразу праздничное настроение… Нет, не исчезло совсем, отодвинулось на второй план. Или на третий.

— Бонье убит, — с порога огорошил Робер. — Не вернулся вечером. В утренней газете помещены фото и заметка в разделе «Происшествия».

Судя по краткому тексту, француз и немец выпустили друг в друга по пуле в укромном проулке минутах в двадцати от отеля. Каким образом Бонье выманил германского шпиона из холла, навсегда останется загадкой.

— Полиция будет искать сведения о погибших, — предположил Федор. — Вряд ли с неуемной энергией. Один из двоих — предполагаемый убийца, застрелен жертвой, раскрывать нечего. Оба — граждане Франции, у Гельмута тоже французский паспорт, пусть и поддельный.

— У Даниеля осталась семья? — Соколову интересовало совершенно иное.

— Вдова и две девочки.

Юлия вздохнула, пригорюнившись. Федор перехватил инициативу.