Мастодония

– Нет, – покачал головой Теннисон. – Все время ощущал какое-то внутреннее сопротивление. Может, побаивался. Как только задумывался об этом, тут же ощущал какую-то странную неловкость. Я знаю, надо было посмотреть. Может быть, я бы увидел и понял что-то такое, что помогло бы мне лучше лечить Мэри.

– Вот-вот, – сказал Экайер, подняв вверх указательный палец. – Оно самое. А у меня такая же петрушка была со вторым кристаллом. Все откладывал на потом, выдумывал причины для проволочки. Может быть, тоже побаивался того, что могу увидеть, как и ты. Не знаю. Пытался анализировать свои чувства, чуть не спятил. Наконец вчера вечером я решил побороть свою слабость…

– Посмотрел, значит?

– Нет, Джейсон, не посмотрел.

– Почему же нет, черт бы тебя побрал? Испугался в последний момент?

– Нет. Просто его не было.

– Чего не было-то? Момента?

– Нет. Кристалла не было.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что сказал. Нет его. Там, где он хранился, его нет. То есть нет там, куда мы его положили – я и старина Эзра. Ну, ты же знаешь Эзру, депозитора?

– Знаю.

– Так вот, Эзра все делает чрезвычайно педантично. У него во всем полнейший порядок. Ничего не упускает, ни единой мелочи. Я с ним столько лет проработал и доверяю ему больше, чем самому себе.

Теннисон молча слушал.

– Когда поступает новый кристалл, – продолжил Экайер, – я передаю его Эзре, и он кладет его в сейф. После того как я просмотрю кристалл, он может быть передан в Ватикан, а когда нам его возвращают, он помещается в одну из ячеек депозитория. Чаще всего кристалл не передается в Ватикан немедленно, а порой не передается вовсе, если мы решаем, что он не представляет особого интереса. В этом случае он тоже помещается в ячейку. У Эзры на этот счет своя система. Уж не знаю, как он ориентируется в огромной массе кристаллов, но стоит попросить его найти тот или другой, и он тут же находит, не сверяясь ни с какими каталогами. Может, у него память такая блестящая – не знаю. Насколько мне известно, никакой особой системы учета у него нет. И в этом, согласись, есть преимущества по части секретности.

Теннисон понимающе кивнул.

– Стало быть, Эзра единственный, кто знает все досконально.

– Вот именно. Мне известно расположение нескольких кристаллов, которые я могу отыскать без помощи Эзры, но их немного.

– Но если я правильно понял, до тех пор, пока ты не просмотришь кристалл, он находится в сейфе. «Райский» кубик был помещен в сейф, а теперь его там нет – ты это хочешь сказать?

– Да, Джейсон, именно это я и хочу сказать. Эзра открыл сейф, а кристалла там не оказалось. Были три других, которые я не успел просмотреть, а «райского» и след простыл.

– Может быть, перепутали маркировку?

– Да нет, что ты. Я, правда, тоже сразу так подумал и поэтому тут же осмотрел все три кристалла. «Райского» среди них не было. Всякая дребедень, только что поступившие материалы последних наблюдений.

– Пол, кто еще мог открыть сейф?

– Никто. То есть никто, кроме меня и Эзры.

– Ясно. Значит, это Эзра.

– Не верю, – тряхнул головой Экайер. – Хранилище – вся жизнь Эзры. Смысл его существования – Поисковая Программа. Без нее он – ничто. Ноль без палочки. Говорю же тебе, я верю ему больше, чем себе. Он в Программе работает дольше меня. Когда я приступил к работе, он уже много лет трудился.

– Ну а если кто-то из Ватикана…

– Ни малейшей возможности. Даже Папа не мог бы. Эзра предан Программе, а не Ватикану.

– Ну а вдруг кто-то узнал комбинацию на замке? Такое вероятно?

– Маловероятно, но в принципе…

– Так. Кристалл мог быть помещен в другое место?

– Нет. Эзра убрал его в сейф. Это было у меня на глазах. Я стоял рядом и видел. Он положил кристалл в сейф и запер дверцу.

– Ну и что ты думаешь?

– Боже, Джейсон, я не знаю! Кто-то украл кристалл!

– Потому что не хочет, чтобы его смотрели?

– Думаю, дело именно в этом, Ватикан сейчас раздирают канонические споры. Те, кто хочет канонизировать Мэри…

– …хотели бы заодно покончить и с Программой, – закончил его мысль Теннисон. – И дискредитировать тебя.

– Я не могу быть уверен полностью, но если это так, то они не упустили своего шанса, вот и все.

Оба умолкли. Полено, подброшенное Теннисоном в камин, ярко пылало. Утреннее солнце заливало комнату ясными лучами.

– Но это еще не все, – проговорил Экайер вполголоса. – Еще не все я тебе сказал.

– Что же еще случилось? Куда уж больше.

– Первый кристалл, первый «райский» кристалл, тоже исчез. Его тоже нет на месте.

Глава 39

Что там Ватикан – вся Харизма просто бушевала!

«МЭРИ СОВЕРШИЛА ЧУДО! ОНА КОСНУЛАСЬ РУКОЙ ЩЕКИ ДЖИЛЛ, И ОПУХОЛЬ ИСЧЕЗЛА!»

Медсестра уверяла, что своими глазами видела, как это случилось. Да, Мэри попросила Джилл наклониться к ней поближе – так, чтобы она смогла коснуться ее щеки. И как только коснулась, опухоль сразу и исчезла – как не было!

Чудо! Чудо! ЧУДО!!!

Никто не сомневался – это было чудо в прямом смысле слова. Все, кто видел Джилл, убедились – пятно с ее лица пропало!

Как только все заорали о «чуде», Джилл предпочла скрыться с глаз долой.