Мастодония

Взволнованная группа кардиналов бросилась докладывать его святейшеству, а его святейшество, который был, прямо скажем, не в восторге от этой новости, скрежетал, фырчал и издавал всякие другие нечленораздельные звуки, выражавшие крайнее недовольство, но все-таки пытался убедить кардиналов не терять головы, пока не будут получены более достоверные сведения.

Когда же один из кардиналов высказался относительно того, что теперь-то уж пора произвести прославление Мэри по всем подобающим канонам, Папа резко воспротивился и заявил, что время еще не настало. Кардинал был не на шутку огорчен.

Однако всеобщее торжество началось само собой. Рабочие с ферм, садов и огородов побросали инструменты и присоединились к торжественной процессии, направлявшейся в Ватикан. Дровосеки, забыв в лесу топоры и пилы, выбегали из леса. Монахи и послушники оставляли дела и мчались, чтобы влиться в ликующую толпу. Охранники Ватикана бросили бесплодные попытки удержать массу людей и роботов, рвущихся в Ватикан. В высокой базилике яблоку негде было упасть – все вставали на колени и молились. Сначала колокола молчали, но наконец, словно отчаянно пытаясь воззвать к безразличному Ватикану, зазвонили. Все были счастливы, так счастливы, что и сказать нельзя!

Толпы народа собрались возле клиники, выкрикивая имя Мэри, заполнили маленький сад, истоптали клумбы, переломали кусты. Охранники беспомощно отступили перед громадной волной народа.

Крики разбудили Мэри. Она слышала, как множество голосов повторяет ее имя. Да, в этом не было сомнений: «Мэри! Мэри! Мэри!» – скандировала толпа. Сестры рядом не было – она ушла в другую палату, откуда было лучше видно происходившее под окнами.

Собрав все силы, Мэри сползла с кровати, ухватилась за стул, оперлась на его спинку и выпрямилась. Медленно добрела до двери, постояла, отдышалась, слабой рукой толкнула дверь и пошла по коридору, перебирая руками по стене. В конце коридора широкие двери были распахнуты настежь, оттуда лился солнечный свет и свежий, пьянящий воздух.

Толпа увидела Мэри, как только та появилась в дверях. Она стояла, опираясь на косяк двери, чтобы не упасть. Крики утихли. Все не отрываясь смотрели на ту, в святости которой теперь ни у кого не было сомнений.

Мэри с трудом подняла руку, попыталась разжать скрюченные пальцы. Это получилось не сразу. Наконец вытянула указательный палец по направлению к тем, кто собрался приветствовать ее, и визгливо, хрипло прокричала, безжалостно разрывая тишину острым ножом голоса:

– Ничтожества! Ничтожества! Ничтожества!!!

Глава 40

– Похоже, Декера дома нет, – сказал Теннисон Экайеру.

– Почему ты так решил?

– Дым из трубы не идет.

– Это еще ни о чем не говорит.

– В принципе – да. Но когда Декер дома, у него всегда зажжен очаг. Хотя бы небольшой огонь, чтобы в случае надобности можно было развести посильнее, не разжигая заново. Не было случая, чтобы он был дома, а из трубы не шел хотя бы тоненький дымок.

– Ну, попытка не пытка, как говорится. Давай все-таки зайдем посмотрим. Нет так нет.

Они продолжили восхождение по склону холма. Наконец перед ними открылся вид на хижину, сад и огород. Колымага Декера стояла справа от дома. Между двумя деревьями была аккуратно сложена, укреплена и укрыта от дождя поленница. В сторону гор тянулся сад с ухоженными, обкопанными деревьями, ровные зеленые ряды грядок с овощами. На клумбе догорали поздние цветы.

– Просто замечательно! – восхитился Экайер. – А я тут ни разу не был.

– Что, никогда не встречался с Томом? Это ты серьезно?

– Вполне. С ним не так-то просто увидеться. Он так себя поставил, что с ним трудно общаться. А ты думаешь, он станет с нами говорить?

– Не сомневаюсь. Он вовсе не дикарь. Вполне цивилизованный, образованный человек.

– А он что, тебе вот так прямо и сказал, что знает, где рай?

– Да, у него вырвалась однажды такая фраза. Но больше он об этом никогда не упоминал, а я не спрашивал. Боялся, что такой вопрос смутит его. Я решил: придет время – сам скажет.

– Как было бы здорово, если бы удалось сейчас уговорить его рассказать об этом! Надо постараться убедить его, что это важно для нас. Ведь теперь, когда кристаллы пропали, у нас нет ни единого шанса узнать координаты, которые нам так необходимы. Не исключено, что мы бы этого не узнали, даже если бы кристаллы остались у нас. Но теперь все просто безнадежно. А кто-то должен отправиться в рай.

– Я не перестаю надеяться, – сказал Джейсон, – что Том действительно знает. Надеюсь, но не уверен. Было время, мне казалось, что он точно знает, а теперь все так запуталось, и я уже ни в чем не уверен. Он говорил мне, что его корабль попал в беду, была катастрофа и ему пришлось спасаться на катере. Вот так он попал сюда – его доставил катер.

– Ну, не знаю… – покачал головой Экайер. – Думаешь, он не обманывал тебя? Давай обойдем вокруг дома.

Они обошли хижину, зовя Тома, но ответа не было. Вернулись к двери. Экайер постучал, но никто не отозвался. Они подождали. Наконец Экайер спросил Теннисона:

– Как думаешь, можно войти?

– Давай войдем. Думаю, Том не возражал бы. Ему прятать нечего.