Мастодония

– Гораздо лучше я помню, чего мы ему не рассказали. Мы ни словом не обмолвились о роботах. Так что он, по всей видимости, понял, что Ватикан – учреждение, в котором работают люди. Мы не говорили также о религиозном уклоне изысканий. Мы не объясняли ему, откуда взялось название «Ватикан». Мы не говорили ему, что Мэри думала, будто нашла рай. Следовательно, можно надеяться, что он пребывает в убеждении, будто Ватикан – научное учреждение типа здешнего Центра.

– Даже если и так, – вступил в разговор Шептун, – то это его наверняка потрясло. Весь Центр потрясло, я думаю. Представляете себе их удивление: узнать, что в Галактике есть еще один Центр!

– Послушай, но неужели нам действительно удалось попасть сюда так, что они об этом не знали, то есть не знали до тех пор, пока мы, так сказать, не ступили на твердую землю?

– Уверен.

– Но когда мы попали сюда, нас, естественно, обнаружили сразу. Первая же сороконожка о нас сообщила.

– Больше всего меня волнует то, что они уже наверняка сделали наши снимки – как бы ни называлось то, чем они занимаются. Следовательно, сейчас они уже запросто могли реконструировать новых Джилл и Теннисона, кубоиды…

– А слышать нас сейчас они не могут?

– Думаю, нет, – ответил Шептун.

– Но здесь же есть пыльники. Значит, Центру известно, как они ведут себя и как разговаривают?

– Пыльников тут теперь уже мало осталось, – ответил Шептун. – А иногда их тут и совсем нет. Мой народ, по сути дела, к Центру не относится. Они консультируют Центр в случае появления чего-то нового, что может оказаться интересно для них. А что касается воссоздания пыльника, я сомневаюсь, что им это удастся. Ведь мы, в конце концов, всего лишь беспорядочная масса молекул и атомов.

– Значит, пыльники в каком-то смысле эксплуатируют Центр?

– Можно и так сказать. Сотрудничества, во всяком случае, не было и нет. Мой народ слишком сильно рассеян по Галактике.

– Жаль, что я доверился этому Декеру поначалу, – посетовал Теннисон. – Я так обрадовался, когда его увидел! Увидеть старого друга в таком неожиданном месте… Я говорил с ним как с прежним Декером. И конечно, был слишком откровенен. А потом понял, что этот совсем из другого теста. Любезный такой. Декер сроду таким обходительным не был. И потом, Декер Второй солгал несколько раз – я уверен, что солгал. Солгал, что ничего не слышал о Мэри, солгал, что информация о нем хранилась в файлах лет сто, пока его не воссоздали. А я уверен, что пузыри реконструировали его немедленно. Наверняка они безумно хотели узнать, что за существо свалилось на них из космоса.

– Мне кажется, я понимаю, почему он так изменился здесь, – проговорила Джилл. – Целых сто лет, а скорее всего все двести, он был подвержен воздействию Центра. Он сроднился с этим местом, принял здешние воззрения, впитал здешнюю информацию, философию. Не знаю, есть ли тут какая-то общая философия, но мне почему-то кажется, что есть. Ему кажется, что с ним все в порядке, что он обрел свое место под солнцем, назначенное судьбой. Он – член… как он это назвал? Триады, кажется? Он в триаде с этим пузырем, которого зовет Смоки. Он и еще этот дурацкий сноп. Декер Второй – не тот человек, которым был когда-то. Ему, вероятно, пришлось сильно измениться здесь, чтобы выжить. И нельзя винить его за это. Он делал то, что был вынужден делать. Конечно, Джейсон, он совсем не похож на того Декера, о котором ты мне рассказывал. Твой Декер не пытался приспосабливаться ни к кому и ни к чему. Жил как хотел, и плевать ему было на то, как живут другие.

– Ты сказала «триада»? – спросил Шептун. – Если не ошибаюсь, это значит «три»?

– Да, это значит «три».

– Но ведь их больше чем три, – сказал Шептун. – Я считать умею. Их четверо.

– Четверо?

– Да, четверо. Еще Попрыгунчик.

– Попрыгунчик. Это что, та штуковина вроде осьминога, которая там все время прыгала?

– Да, это он. Он – часть Сноппи, и Декера, и пузыря.

– О господи… – прошептал Теннисон. – Но откуда тебе это известно?

– Известно. Не знаю откуда, но известно. В общем, пузырь и Попрыгунчик очень тесно связаны друг с другом.

– Давайте попробуем подытожить, – предложил Теннисон. – Мы здесь. Мы нашли это место, и это не рай. Нам нужно вернуться в Ватикан и рассказать, что это не рай. Но как мы можем это доказать? Просто сказать – чепуха, нам никто не поверит. А у нас нет времени околачиваться тут, искать вещественные доказательства.

– Да, нам нужно уходить, – согласилась Джилл. – Шептун, можешь отнести нас домой?

– А как быть с кубоидами?

– За них волноваться не стоит. Они найдут дорогу обратно. Если захотят.

– Думаешь, не захотят? А-а-а… понимаю! Они томились в доме престарелых и в кои-то веки выбрались на свободу.

– Значит, мы должны думать только о себе, – резюмировал Теннисон. – Меня беспокоит только одно: сколько времени уйдет на добывание доказательств и насколько опасно промедление. Как только пузыри воссоздадут другую Джилл и другого меня, они могут нас прикончить. А новыми нами могут воспользоваться, чтобы проложить себе дорожку в Ватикан.