Мать (CИ)

Он с трудом вылез из-за низкого столика и, хлопая большими старыми тапками, протопал в туалет. Санузел у Мосолова можно было снимать в чернушных фильмах: замызганный голубой кафель, ржавые трубы с облупленной краской, давно не мытая раковина. На дверных крючках висело штук пять полотенец - судя по грязным пятнам, все исключительно для ног.

Когда Гаев вернулся, в комнате уже гремел магнитофон: Тимур Шаов выводил рулады о пиве. Гаев плюхнулся в кресло, взял кружку. Мосолов смотрел на него, как накурившийся сэнсей - с отеческой теплотой, улыбаясь одними уголками рта.

- Так ты за хаос или за порядок? - спросил Гаев, помолчав.

- Я - большевик, - промолвил Егор, медитируя.

- А чего тогда о фашизме распинался?

Мосолов глянул на него с высокомерной иронией.

- Ну ты точно квадратный. Эзотерика - и без свастики? Мавзолей - это ж мистический символ не хуже всевидящего ока на долларе. И вообще, в коммунизм был заложен мощный заряд оккультизма. В Перестройку это всё выхолостили, ударились в рациональный капитализм - ну вот и результат.

- А тебе, значит, великую страну подавай? С ядрёной бомбой? - ухмыльнулся Гаев.

- Ядрёная бомба - самое то для хаоса. Моментальное развоплощение цивилизации. Кайф!

- Обломись. Вчера интервью с Алфёровым показали по ящику. Не сварганить нам её больше. Не потянем, говорит, кишка тонка. Сталин мог, а мы - пфффф.

- Правильно. Поэтому я - за СССР.

Гаев неотрывно смотрел на приятеля.

- Надеешься вернуть прошлое? - спросил он.

Мосолов хмыкнул.

- Мы ж с тобой - историки. Киевскую Русь сменила Московская, Московскую - империя. После каждого коллапса мы становились сильнее.

- А на хрена?

- Что на хрена? - не понял Егор.

- На хрена нам сильнее? Ты ж - за хаос.

- Я за хаос в самом конце. Как итог разумной жизни на Земле. А до того я - за силу.

Гаев смерил его взглядом.

- Вот и с Наташкой у тебя так же.

- Объясни, - удивился Егор.

- Одни противоречия. То ты её из дома выгоняешь, то жить без неё не можешь.

Мосолов покровительственно ухмыльнулся.

- Ты просто не знаешь. Я ж говорил тебе, что ты - дурак. В хорошем смысле. Когда сам начнёшь жить с бабами, поймёшь меня.

Когда сам начнёшь... Яблоков вот туда же: "Будут у вас дети, тогда и...". Все кругом спешат учить его уму-разуму.

- Кстати, чего у тебя там с этой бабой, выгорело? - спросил Мосолов.

- Угу, выгорело. Дотла. - Гаев кинул взгляд на молчавшего Егора и добавил: - Там вообще странно вышло...

- Ты давай без экивоков, - подбодрил его приятель. - Как у вас там всё прошло? Надеюсь, ты не начал ей бухтеть про историю в самый неподходящий момент?

- Начал, конечно, - саркастически ответил Гаев. - Ты уж меня совсем за придурка держишь.

- Ну у вас же дошло до главного, а?

- Дошло, - нехотя признался Гаев.

- Ну, давай, колись! Что было-то? Ты ведь не осрамил наш универ, а? Показал класс?

- Показал, - сквозь зубы промолвил Гаев. - Я что хочу сказать...

- Не знаю.

- Да погоди ты! У меня вообще ощущение, что она меня для чего-то использовала...

- Я даже знаю, для чего, - лыбился Мосолов.

- Нет, не то...

- Но ты ведь с ней переспал?

- Ну да, но...

- Тогда дай пять!

Гаев, криво улыбаясь, пожал протянутую через стол потную ладонь друга с грязными ногтями.

- И что? - продолжал Егор. - Не смог удовлетворить?

- Смог. А может, не смог. Фиг знает, короче. - Гаев посмотрел в окно, собираясь с мыслями. Полнеба закрыла серая пелена туч, другая половина поблекла, точно на неё набросили пыльную тюль, солнце превратилось в матовый шарик с размытыми краями. В комнате стемнело, теперь они сидели в сумраке. - В общем, поехали мы с ней в один клуб. Она меня туда пригласила. Ну и там была ещё её подруга...

- Так-так, - потёр руки Егор, подаваясь вперёд.

- И, короче, эта Светлана, ну, повела себя как-то странно. Даже не знаю... В общем, спихнула на меня эту подругу, да ещё телефон заставила взять... Типа, не хлопай ушами. А потом отфутболила, прикинь? Я вообще обалдел. Но дело даже не в этом...

- А в чём?

Гаев помолчал, размышляя. Как сказать? Выложить всё начистоту или говорить намёками?

- В общем, эта подруга её - ну вылитая мать. Первая, я имею в виду. С которой отец развёлся. - Гаев вздохнул. - Я не могу трахать собственную мать!

Мосолов ошарашенно уставился на него.

- Ты уверен?

- Ну, не совсем, конечно. Лет-то сколько прошло!

- Так, может, мерещится?

- Ясен пень - мерещится, - обозлённо сказал Гаев.

- А может, она и есть?

- Она в Якутии осталась, откуда ей здесь взяться? И потом, у неё имя другое... - зачем-то соврал он.

- Это у тебя что-то фрейдистское пробудилось, - сделал вывод Егор. - Забей и дерзай.

По подоконнику забарабанил дождь. Капли влетали через открытую форточку и падали на стоявшее возле окна кресло. Ослепительно сверкнула молния, стекла задрожали от грома. Внизу запиликала сирена автомобиля.

- Понимаешь, слишком похожа, - не унимался Гаев. - Одно лицо! Ну, постаревшее, конечно, но всё равно. Смотрю на неё и будто разговариваю с матерью. Это же свихнуться можно!

- А лет ей сколько?

- Да в том-то и дело, что как матери! Чуть за сорок. Вот ты бы как поступил на моём месте?