Мать демонов

Услышав долгожданный стук, Дженна бросила всполошенный взгляд наверх. В пустом, словно вымершем доме тихое постукивание гремело, как посох жреца. Меньше всего ей хотелось объясняться с сыном.

– Моя Сахира!

Ильхат Гарран никогда не отличался воображением. Он повторял те же сравнения каждый раз, оказываясь в ее постели – и теперь, заключив Дженну в грубоватые объятия, он твердил, как символ веры:

– Моя Сахира. Моя дикая львица!

– Я думала, вы не придете, – подарив ему поцелуй, Дженна подалась назад и коснулась его губ. – Тихо, наверху спит Рами… Картхис мертв. Те долги, что причитаются бедной вдове, вполне по силам вашим имениям.

Казалось, Ильхат возмущен упоминанием о деньгах.

– Я отдам все, до последнего медяка! – он позволил увлечь себя подальше от лестницы. – Все, как если бы должен был вашему мужу.

– Право же, вы настоящий вельможа… Эдикты Царя Царей этого вовсе не требуют!

Проклятье, неужели же он не понимает? Голос Гаррана гудел, как рев боевых слонов.

– Не могу же я обмануть доверие львицы! – Ильхат поймал ее руку, попытался на ходу поцеловать пальцы.

«Можно подумать, ты в состоянии отдать долги!»

Тяжелые, черного дерева створки затворились за ними, пришло время еще раз его поощрить.

– Так значит, вы не покидаете меня? – спросила Дженна, оторвавшись от его губ. Словно извиняясь за прерванный поцелуй, она спросила: – Вина? У мужа нашлись запасы, о которых я не подозревала.

Благодарно кивнув, Ильхат примостил свой зад на низкое кресло. Резные планки жалобно скрипнули под его весом.

– Я ваш слуга, – подобострастно заявил он. – И, видят боги, готов служить не только в постели!

Дженна протянула ему пиалу. Ильхат был ладно сложен и по-своему красив: правильные черты, смолянисто-черные волосы. Картину немного портили слишком чувственные на его смуглом лице губы: отчего-то казалось, что вельможа увлекается женщинами и черным дурманом. Дженна знала, что это не так: Гарран вояка и на ее взгляд слишком много говорил о долге.

Женщина молчала, глядя на любовника поверх края чаши.

– Вы не очень-то похожи на убитую горем вдову, – отметил вельможа. Он по-простому, по-солдатски вытер влажные губы. На каждом пальце блестело по одному, а то и по два перстня.

«Что ты знаешь об убитых горем вдовах?» – подумалось Дженне.

– Картхиса можно было любить как отца. Или как друга… – она опустила взгляд в пиалу. – Вы знаете, он был старше меня на тридцать лет.

Ильхат не отвечал, и Дженна продолжила:

– Его смерть глубоко меня ранит, мой сын остался без защиты и опоры, а сама я потеряла защитника и кормильца… Но я еще, слава богам, не стара, – она подняла взгляд. Пусть видит, как блестят ее глаза. – В моем сердце пустота, но заполнить ее не мог и Картхис. Это сделали только вы.

«Он называет меня Сахирой, – думала Дженна, кончиками пальцев касаясь его руки. – Львица солнца, огненная богиня… Если б он только знал, как прав!»

Ее рука соскользнула с ладони вельможи на внутреннюю сторону бедра и подобралась выше, к узлу кушака. Дженна позволила Ильхату еще раз ее поцеловать.

Когда все кончилось, она откинулась на подушки и негромко сказала:

– Мне нужна твоя помощь.

Так бывало всегда: каждый раз они церемонно обращались на «вы» – аккурат пока Ильхат не оказывался в постели. Говорить «вы» после казалось Дженне сродни издевательству. И каждый раз, встречаясь вновь, словно извиняясь за фамильярность, они вновь заводили старый добрый напев: «Вы», «госпожа Дженна», «господин Ильхат».

– Мне нужна твоя помощь, – сказала она и перевернулась на живот, выводя узоры у него на груди.

– Я сказал: я годен не только для постели, – полные губы Гаррана скривились в усмешке. – Если я могу помочь… проси, ты знаешь, я не оставлю тебя в беде.

Он вновь потянулся к ней, но Дженна отстранилась и села на постели.

– Это из-за Рами, – сказала она. – Пойми: пару дней назад он был сыном богатого купца. Теперь он никто. Все игорные дома, все постоялые дворы Картхиса, его корабли – теперь все принадлежит мне. Но я женщина, каждый может поднять на меня руку. Все, кто раньше имел дела с мужем, захотят отщипнуть кусочек от его состояния.

Дженна поежилась.

– Сборщики податей затопчут наш дом, соперники измотают судами в ложе торговцев. Каждый попытается сжить меня со свету, ведь золото Картхиса стало легкой добычей. Я не хочу жить, оглядываясь. Я должна вырастить сына, отправить его учиться в храм, чтобы он стал управляющим или советником у вельможи. Меня могут убить, наконец… Что проще? Потом скажут, что я заболела вслед за мужем. Золото перейдет Рами, а партнеры Картхиса глотки друг другу перегрызут, чтобы стать его опекуном.

Ильхат повел плечами.

– Да, не позавидуешь, – протянул он. – Но такова жизнь… Те, кто вчера улыбался, сегодня готовы тебя задушить.

«Он что, говорит, что его дело сторона?» – Дженна опустила голову, чтобы не выдать ужаса. Ей казалось, из всех любовников Гарран самый подходящий защитник.

– Золоту нужна мужская рука, – заключил вельможа. – Монета капризная и норовистая штука, нужен мужской характер, чтобы удержать ее при себе.