Мать королей

Так же, как раньше, постоянно получалось, что он нигде не мог оставаться долго на одном месте, объезжая по очереди владения и разоряя леса, из которых огромное количество убитого зверя рассылал в Краков и в подарки разным особам. Причём о королеве, о Збышке, о пане краковском, капитуле и Академии не забывали.

Именно в это время начались те практики Сигизмунда, постоянно подстрекающего и пытающегося ослабить Польшу тем, что хотел оторвать от неё Витовта.

Королева обо всём знала, но одна ничего не могла. Заменял её там Збигнев Олесницкий, который успокоил гарантией, что пока он жив, не даст Витовту оторваться и создать отдельное государство. У Соньки был также верный ей Ян Торновский, такой же стойкий, как епископ, и несколько других.

Начались великие попытки. Многие из сенаторов были куплены Витовтом, чтобы встали на его сторону, но, несмотря на то, что получили большие подарки, не смели говорить и только молчали.

Живя в Кракове, Сонька на всё смотрела издалека; однако она не могла и не смела сама напрашиваться на съезд в Луцке, где должен был хозяйничать Витовт и надеялся склонить с помощью Сигизмундом слабого Ягайллу к послушанию.

В сильном страхе и беспокойстве королева ожидала оттуда известий, всё своё доверие возложив на епископа Збигнева. Своей особой она там не присутствовала, но самые достойные из панов торжественно ей обещали, что Витовта не допустят к короне. Со своей руки Сонька послала людей, которые за всем смотрели, доносили ей обо всём, что делалось; и были начеку.

Согласованная встреча в Луцке состоялась; король Римский с женой Барбарой прибыл на неё с огромной свитой венгров, чехов и немцев. Ему навстречу выехали Витовт и Ягайлло и устроили ему великолепный въезд. Епископы, духовенство обоих обрядов, кресты и реликвии, тысяча людей высыпала навстречу гостю, который с великой гордостью и дерзостью принимал знаки почтения.

Не без причины королева опасалась, как бы добродушного Ягайллу хитрый Сигизмунд и жена его Барбара не поймали в свои сети. Римский король с помощью польского короля хотел завладеть валашской землёй и разделить на две половины, для себя и Владислава, но поляки были против этого расчленения христианского государства.

Потом Сигизмунд спросил о соборе, бесстыдно насмехаясь над римским духовенством, чем обратил его против себя. Наконец дошло до просьб и настояний, чтобы Ягайлло позволил Витовту провозгласить себя литовским королём. Хотя гарантировали, что это не разорвёт связь с Польшей, польские паны поняли, какая в этой траве скрывалась змея.

Епископ Збигнев и другие стояли с ним, как стена.

Ягайлло готов был на всё согласиться, но отсылал к своему совету, без него ничего решать не хотел.

– Совет не нужен, никакого согласия, только твоё позволение, остальное я беру на себя, – воскликнул Сигизмунд.

Однако польские паны должны были созвать совет. Первый, кто в силу должности был вынужден объявить своё мнение, епископ Войцех, как всегда неоднозначно и осторожно, фехтуя ловкими словами, ничего не сказал.

Зато Збигнев Олесницкий открыто, убедительно, решительно, остро выступил против Витовта. За ним пошёл Ян из Тарнова. Витовт уже угрожал, не просил.

Этого вечера, когда Ягайлло, очень измученный, со всех сторон осаждённый, сам не знал, что делать, в его комнату вбежали епископ Збышек, Тарновский и другие, делая ему колкие упрёки. И как прежде старый король поддался Сигизмунду, так и теперь им со слезами на глазах начал объяснять и умолять. Збигнев Олесницкий прямо объявил ему, что на следующий день они все покинут Луцк. Так и случилось.

Король, испуганный этим, следующей ночью тоже выехал из Луцка.

Обо всём этом королева узнала в Кракове, когда уже энергия сенаторов положила конец великой опасности.

Другие могли заблуждаться, что Витовт откажется от своей мысли, поражённый сопротивлением, но не Сонька, которая лучше его знала. Для неё было очевидно, что только теперь должна начаться окончательная битва.

Ягайлло, выехав из Луцка, будто бы для того, чтобы умилостивить епископа, который упрекал его, помимо иных слабостей, и в том, как обошёлся с женой, наконец готовился посетить Краков и сблизиться с королевой.

В течение своего долгого сиротства у Соньки было время внимательно поразмыслить над тем, что ей следует делать, если Ягайлло приедет в Краков.

Когда объявили о его прибытии, она не встревожилась, не разболелась больше; она утешалась только тем, что своим влиянием она сможет эффективнее действовать против Витовта. Из двух сыновей, которым она себя посвятила, одному должна была достаться Польша, другому – та Литва, которую хотели оторвать. Епископ Збышек также в Луцке от имени их двоих пытался вдохновить короля к сопротивлению.

Витовт должен был предвидеть и сближение Ягайллы с Сонькой, и её неумолимую мстительность за обиды.

Ещё прежде чем Ягайлло доехал до Кракова, там появился таинственный посол Витовта Ян из Чижова, Полкозиц, сын каштеляна Сандомирского, которого даже никто не мог подозревать, что он поддерживает литовские дела.