Мат красному королю

Софи добралась до двери. Фрисни посмотрел на нее, когда она проходила мимо. Открыв дверь, Софи вышла. Дверь осталась открытой. Когда через несколько секунд Софи вернулась, Поллинджер перестал говорить с Фрисни и сделал шаг ей навстречу.

— Ничего страшного… — начал он и выдавил нечто похожее на улыбку. Софи перебила его:

— Там, за дверью, человек. Он говорит, что мне нельзя уйти.

— Это всего лишь обычный визит, вполне обычный. Все нормально. Вы можете вернуться за свой столик — минут на пять, не более — и заказать, что хотите, за мой счет. — Отчаянная бодрость Поллинджера вдруг угасла. — Так не хочется, чтобы кто-то расстраивался. — Он поглядел на Фрисни. — Здесь все счастливы. Посмотрите. — Пухлая рука его привычно обвела зал широким жестом.

Голос Фрисни звучал непоколебимо.

— Пожалуйста, вернитесь к столику, — сказал он девушке. — Вам разрешат уйти, как только будет возможно.

Софи посмотрела на него в упор и повторила:

— Я хочу уйти, и сейчас.

Поллинджер забеспокоился.

— Мисс Маршам, пожалуйста…

— Я бы хотела знать, почему вы здесь, — обратилась Софи к Фрисни.

— Все нормально, — утомленно произнес он. — А теперь, пожалуйста, вернитесь и сядьте за столик.

— Вы из полиции?

— Совершенно верно.

Она повернулась и пошла обратно в нишу. Поллинджер проводил ее взглядом и сказал:

— Видите, как легко расстраиваются люди, когда…

— Да, — прервал его Фрисни и бросил взгляд поверх голов танцующих. — Теперь мне бы хотелось осмотреть дом.

Вид у Поллинджера был несчастный.

— Но это значит, нам придется вторгнуться в комнаты… в комнаты, в которых люди остаются ночевать…

— Перестаньте тянуть время, мистер Поллинджер. Мы начнем вон с той двери на противоположной стороне.

Все трое двинулись к указанному месту.

Усевшись за столик, Софи бросила Бишопу:

— Я не понимаю.

— Тебе и не надо понимать. Оставь это им.

— Они просто глупцы, — заявила она.

Софи, Вера Горриндж и Бишоп наблюдали за тремя людьми, которые входили в узкий дверной проем по другую сторону танцевальной площадки. Через минуту дверь закрылась. Гости в зале продолжали танцевать, пить, разговаривать.

До Бишопа донесся голос Софи — холодный, резкий и трезвый:

— Ты оказался прав, это полиция. — Она помолчала. — Но скажи, почему разговор с тобой всегда превращается в какую-то дуэль? — Она слегка повернулась к Вере Горриндж. — Вы тоже испытываете такие чувства, когда говорите с Хьюго?

— Все зависит от предмета разговора, дорогая, — ответила мисс Горриндж. — К тому же всегда кто-то делает выпад первым. На этот раз, мне кажется, приоритет принадлежит не Хьюго.

Софи повернулась к Бишопу.

— Значит мне? — спросила она.

— Ты заявила, что полиция глупа, раз пришла сюда искать того, кто убил Дэвида Брейна. Я не мог с этим согласиться.

Она взяла нарочито небрежный тон:

— И ты веришь, что они его найдут?

— Прежде чем предпринять такой рейд, — медленно проговорил Бишоп, — а это, конечно, рейд, несмотря на внешне безобидный вид, — в Скотленд-Ярде обдумывают все детали. Если они не найдут здесь, в «Беггарс-Руст», того, кто им нужен, это не значит, что никаких шансов найти его здесь не было.

Софи бросила взгляд на танцевальную площадку.

— Отчего же они тогда не посмотрели вначале тут, в зале? Когда полиция делает налет, людей обычно заставляют выстроиться в ряд и назвать свои адреса и фамилии.

— Значит, они были уверены, что разыскиваемый сегодня не танцует или…

Мисс Горриндж перебила его.

— Хьюго, — тихо проговорила она.

Он посмотрел на нее. Мисс Горриндж глядела в другой конец зала, в сторону оркестра.

— Мелоди сменила партнера, — невнятно пробормотала она.

Бишоп повернул голову и увидел, что крупный шотландец возвращается к столикам. Мелоди осталась на площадке. Она танцевала со Струве.

Ход семнадцатый

Голос Мелоди прозвучал резко на фоне оркестра:

— Я никого не видела.

— Но все равно они здесь. Продолжай танцевать. Если остановишься, я тебя продырявлю.

— Чего тебе бояться, если ты ничего не знаешь о Жофре?

— А я и не боюсь. Двигайся в этом направлении. К балкону.

Мануэло улыбался им, когда они скользили мимо. Улыбка его была напряженной. Он тоже заметил, как вошли те двое. Ему приходилось видеть полицейских, и он прекрасно отличал их от других гостей. Поллинджер ушел с ними, и вид у него был расстроенный. Лично за себя Мануэло не волновался; совесть его была чиста. Но полиция нагрянула с рейдом, и хотя пока все было спокойно, опасность не миновала. Мануэло знал, что в «Беггарс-Руст» есть местечки, куда полиции лучше бы не заглядывать.

Мануэло любил Поллинджера. Оба знали свое дело и не мешали друг другу им заниматься. Сейчас от Мануэло требовалось играть, и он играл, чтобы люди не испугались, если полиция вернется и остановит веселье. Уже в сотый раз, наверное, Мануэло брал сегодня в руки дирижерскую палочку; но теперь, похоже, пришло время менять место работы.

Он улыбнулся двум милым людям, которые танцевали поблизости. Он не слышал, о чем они говорили.

— Эверет, ты не сделаешь этого. Если они правда здесь, то их тут полно. Ты попал в переплет.

— Я уйду от них, и ты уйдешь со мной.