Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства

Другая пациентка, чей ребенок был первым мальчиком в трех поколениях, сначала испытывала большую гордостью и удовлетворение, которое вскоре сменилось обеспокоенностью. Она рассказала мне, что чувствовала себя сбитой с толку, когда поняла, что она начала обращаться к нему как к «ней», и ловила себя на навязчивом желании купить для него «девчачью» одежду. Это была ее попытка утихомирить существовавшие в ее фантазии завистливые нападки на нее со стороны ее матери, бабушки и сестры. Другими словами, ее удовлетворение должно было быть скрыто камуфлированием гендерной принадлежности ее ребенка для того, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Для некоторых это удовлетворение связано с возможностью располагать мужским телом, поскольку женщина бессознательно хочет принадлежать к мужскому полу. Другие женщины, напротив, боятся «загрязнения своей женственности мужественностью» (Raphael‑Leff 1985, р. 16). Некоторые открыто говорят о желании иметь сына; другие чрезвычайно скрытны в этом отношении и признаются в том, что никому другому не нужно знать об их «тайном желании». Ярые феминистки, которые не хотели, чтобы их «сестры» знали об этом, часто посвящали меня в эту тайну. Что это значит для женщины — вмещать в своем собственном теле другой пол? Такие чувства передаются после рождения и могут сохраняться длительное время. Таким образом, отношение матери к мальчику оказывает ключевое влияние на то, как ее сын будет становиться мужчиной.

Давайте теперь обратимся к женщине, ожидающей девочку. Мы могли бы сказать, что девочки тоже обладают уникальным опытом первых объектных отношений с человеком одного с ними пола. С того момента как рождается девочка, ее мать, воспитывая свою дочь, видит миниатюрную версию себя, женщину. В нормальных условиях это приводит к глубокому ощущению привязанности и надежной безопасности (Zilbach 1987). Но проблемы возникают при повторном разыгрывании материнства. Отношение матери к развитию ее дочери зависит от того, как она ощущает себя по отношению к своей матери, к телу, которое ей подарила мать, и от того, чувствовала ли она в детстве, что мать принимает ее гендерную принадлежность. Таким образом, рождение девочки может вызвать у матери такую же реакцию, какую вызывало у ее собственной матери.

Одна моя пациентка испытывала отвращение к своей беременности и подумывала о том, чтобы стать настолько «плохой матерью» и настолько игнорировать своего ребенка, чтобы позволить ему умереть. Она была уверена, что не сможет кормить его грудью, поскольку считала это ужасным для собственного тела. Когда она рассказывала о себе, то делала это от лица старшего ребенка. Было ясно, что ей не просто жилось со своей женской идентичностью, к тому же у нее были гомосексуальные отношения в подростковом возрасте. Когда у нее родился ребенок, она была растеряна и вместе с тем довольно «бесстрашно» стремилась сделать «все правильно». Так, она кормила грудью своего ребенка и, к ее огромному удивлению, даже наслаждалась заботой о нем. Она сказала: «Я чувствую такое облегчение, что родился мальчик, поскольку теперь я знаю, что он сможет отделиться от меня. Ему будет легче добиться самостоятельности, чем если бы у меня была девочка». Затем она впервые поведала мне о том, как мать рассказывала ей, что еще до того, как опа появилась на свет, ее старшая сестра умерла в возрасте двух месяцев из-за того, что мать не смогла справиться со всеми требованиями и в особенности с кормлением. Эта пациентка не могла представить себе пол будущего ребенка — она настолько боялась оказаться причиной смерти девочки из-за «злого рока». Ее мать тоже была вторым, но первым выжившим ребенком, и бабушка по материнской линии оказалась в похожей ситуации: ее старшая сестра умерла в возрасте трех месяцев. Все эти факты были изолированы от осознания моей пациентки, но бессознательные воспоминания терзали ее во время беременности.

Этот случай показывает, как психические конфликты женщины, связанные с ее собственной гендерной принадлежностью, могут привести к перверсии или первертным отношениям, которые вполне можно проследить как минимум в трех поколениях. Если молодая мать с самого рождения была объектом разочарования родителей из-за того, что она девочка, и если такое родительское отношение сохранялось долгое время, это почти автоматически спровоцирует в ней чувство интенсивной неприязни и ненависти к своему собственному телу. Тем не менее она может в конечном счете преодолеть эти чувства и постепенно принять свою собственную роль в качестве матери.