Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства

Казалось, что с самого начала ее жизнь складывалась нормально. Она была желанным ребенком, вторым в семье, ее брат был на три года старше ее. Родители были работающими представителями среднего класса, которые, как и следовало ожидать, хотели стать «крепким» семейством. Таким образом, они были в восторге от того, что первым родился сын, а потом — дочь; это, по их мнению, было самым удачным сценарием. У мальчика была роль главного в семье, не только потому, что он мальчик, но и в силу порядка рождения. Планировалось, что он оправдает честолюбивые замыслы родителей, ожидавших от него немалых успехов в учебе, а маленькая девочка наследует привычную модель семейного очага — выйдет замуж за успешного профессионала и заведет свою собственную семью. Отец был эмоционально вовлечен в жизнь своей дочери и радовался ее играм и кокетству; мать гордилась «своим мальчиком» и проявляла свою привязанность к нему необременительным и естественным образом. Оба ребенка чувствовали себя в безопасности и не сомневались в выбранных для них ролях. Тем не менее это не мешало им ссориться из-за сильного соперничества: каждый из них обвинял другого в том, что тот является любимчиком матери или отца, и говорил, что хотел бы быть единственным ребенком, чтобы получить исключительное внимание обоих родителей. Это делалось не только с враждебными чувствами, но и с теплотой, так как они были очень близки друг к другу.

Это уравновешенное, гармоничное и сбалансированное единство внезапно рухнуло. В возрасте четырнадцати лет мальчик заболел и его показали терапевту, который ошибся с диагнозом. Через два дня он умер на операционном столе от острой кишечной инфекции. Реакция отца на психическую боль была катастрофичной. Его чувства к дочери полностью поменялись: в его глазах она вдруг стала ответственной за смерть своего брата. Он схватил одиннадцатилетнюю девочку, поднял ее к лицу мертвого мальчика, лежащего в гробу, и закричал: «Теперь ты получила, чего хотела, — избавилась от него и осталась одна!» Он сразу же отпустил ее на глазах повергнутых в ужас людей, присутствовавших на похоронах, которые не знали, как реагировать на этот кошмарный поступок. На девушку нашло смертельное оцепенение, сменившееся ужасным отчаянием и полным одиночеством. Она была оставлена братом, который был не только ее лучшим другом, но и уравновешивающим партнером. Она была лишена отцовской любви; взамен у нее осталась его ненависть. Мать, которая раньше была заботливой, из-за невыносимой потери стала эмоционально отсутствующей. Весь мир этой одиннадцатилетней препубертатной девочки, внутренний и внешний, рухнул за несколько часов. Она столкнулась с событиями, которые коренным образом изменили ее судьбу. Оказалось, ее ожидания относительно себя самой и своей гендерной принадлежности полностью изменились. Прежние стереотипы о преуспевающем в учебе мальчике и довольной семейной жизнью девочке больше не годились.

Неделю спустя, когда она собиралась на панихиду в память о брате, она почувствовала боль в животе и испугалась, увидев кровь, сочащуюся из ее вагины. Рядом не было никого, кто мог бы помочь ей или успокоить ее. Тем не менее ее тело позаботилось о ней, удостоверяя, что менархе подтверждает ее гендерную принадлежность. Это был здоровый сигнал о том, что ожидания, будто она займет место своего брата и даже заменит его, никогда не воплотятся. Теперь она была уверена в своей собственной гендерной идентичности. Но, несмотря на этот физиологический знак, она все еще нуждалась в дальнейшем утешении перед лицом тяжелой утраты и необходимости не разочаровать своих родителей.

Отец стал еще более жестоким. Он не мог смириться со смертью своего сына; его переполняло чувство мести, и он приобрел пистолет, чтобы отыскать врача, который поставил неправильный диагноз. Моя пациентка была в значительной степени мишенью его патологического горевания. Он заставлял ее ходить в черном в течение двух лет и принуждал сопровождать его на кладбище, чтобы два раза в неделю навещать могилу своего брата. Первые физические и эмоциональные проявления женственности были встречены насмешками и презрением ее отца. Теперь он был охвачен ревностью, и на любые попытки, которые она предпринимала для утверждения своей женственности, он отвечал яростью. Он начал регулярно избивать ее, используя любой предлог, чтобы заставить ее почувствовать унижение и стыд из-за того, что она женщина (по-своему, он совершал с ней своего рода инцест). Он не мог выносить мысли о том, что она может быть с мальчиком, и запрещал ей встречаться с кем-либо после школы.