Мать Сумерек (СИ)

— ЧТО?! — Джайя взвилась тут же. — Но договор…

— Плевал я на договор, заключенный без моего участия.

— Твоя мать…

— Раман я, — осек Кхассав. — И я не имел никакого отношения к этому договору.

— По этому договору, — Джайя подошла к мужу ближе, — ты получил меня, царевну династии Далхор. Если бы я только знала…

Нытья Кхассав не выносил совершенно. И поскольку здесь была именно Мать лагерей, напрямую участвовавшая в заключении альянса Яса и Орса, раман не сдерживался.

— Можно подумать, ты не сама согласилась выйти за меня!

Бану засмеялась.

— Что вы, раман! В стране, где выросла раманин у женщин не принято спрашивать согласия.

Кхассав вытаращился с неверящим ужасом. Потому перевел взор на Джайю, которая стояла, высоко задрав голову в необъяснимой гордости.

— Неужели вы слышите об этом впервые? — изумилась Бану.

— Вы что, вообще ничем не занимаетесь, кроме… — Хабур заткнулся, когда понял, что в отличие от Бану он не тан и лучше не заноситься.

— Прекратите обсуждать меня, будто меня тут нет! — рявкнула Джайя.

— Давайте к делу, государь, — спокойно позвала Бансабира. Тот кивнул. На вопрос Хабура предпочел не отвечать.

— Ласбарн, может, и не нищ, но мне откровенно не нужен.

Джайя сцепила зубы и села обратно: черта с два она уйдет!

— Тогда зачем этот фарс? — спросил Хабур.

— Чтобы убедить мою мать, что я всячески намерен, пусть и в ссорах с ней, следовать наследию, которое они с отцом мне оставили.

— И чтобы узнать, что и кому из нас надо на самом деле, не так ли? — улыбнулась Бану. — Поручи своим людям выполнить дело строго в срок, и узнаешь, на кого и до какой степени можно положиться.

На этой фразе Кхассав взметнул бровь: даже если это дело — просто визит. Она правильно все увидела. Бану продолжила:

— Спроси у них о правильном и неверном, и узнаешь их взгляды. Попроси привести доводы и увидишь, как они изменятся.

Сегодня на совете он и попросил, прикинул в уме Кхассав, сказать о причинах идти или не идти в военный поход на пустыню.

— Напои их, как это было вчера на торжестве, чтобы наблюдать за их поведением.

Кхассав заулыбался до ушей.

— Соблазни их будущей выгодой, и увидишь, насколько они скромны.

Кхассав, не отводя взор от танши, засиял почти влюбленными глазами.

— Классическое искусство стратегии, — подытожила Бансабира.

— Классическое и непреложное, сколько бы времени ни прошло, — Кхассав одним взглядом подтвердил каждое сказанное таншей слово.

Джайю, наблюдавшую этот взгляд, передернуло. Хоть она и поклялась себе остаться до конца этой встречи, наблюдать за восхищением Кхассава к танше, которую он всегда ставил Джайе в пример, утверждая, что та поняла бы его абсолютно в любой ситуации правильно и сразу, стало невыносимо. Изобразив рвотный позыв, раманин стрелой кинулась к двери, и больше о ней не вспоминали.

— Если все так, — обронил Хабур глядя в закрывшуюся дверь, — стоило ли её отпускать сейчас.

— Разумеется, — улыбнулся Кхассав. — Теперь она знает часть правды и будет метаться между верностью семье, к которой принадлежит её дочь, и верностью отцу.

— Так почему вы отказываетесь от Ласбарна, государь? — спросил Хабур.

— По многим причинам. Этот пресловутый «ласбарнский договор» — прошлое. Моя мать умрет рано или поздно, отец Джайи тоже. И договор тогда не будет иметь никакого значения. К тому же, по сравнению с Мирассом, Ласбарн действительно нищ. А вот взять Мирасс было бы по-настоящему достойной задачей. Поскольку я прожил там почти десять лет, у меня осталось связи. К тому же там у нас не будет сложностей с проводниками и погодой, как в пустыне.

— Но такой поход требует колоссальной подготовки, — заметила Бану.

— Как любой другой. Но этот — особенно, да. Поэтому я и буду настраивать всех, что мы идем в Ласбарн, сколько потребуется.

— Очень разумно, — вдумчиво протянула Бану. — Таны станут снаряжать войска и тренировать их. Выяснив слабости и сильные стороны каждого в этом собрании, вы, государь, сможете, руководить подготовкой сборной армии так долго, как потребуется, исходя из того, что помните о военных характеристиках Мирассийской державы. И если раману Тахивран будет угасать довольно медленно, в день её кончины, вы получите разрушительной силы орду, которую в один миг развернете от Ласбарна на цветущий Мирасс. Пуф! — Бансабира сделала жест, выпростав пальцы из кулачков. — Сначала все вражеские шпионы думают, что Яс готовиться к войне с Ласбарном, а потом одномоментно ничего не подозревающий Мирасс подвержен штурму со всех берегов.

Кхассав спрятал лицо в ладонях.

— Почему, тану? Почему, когда я два года назад позвал вас замуж, вы отказались, а?

Бансабира застыла с удивлением на лице. Это тут причем?

— Если бы вы говорили всерьез тогда, — попыталась она отшутиться.

— Я говорил, — подтвердил он, и Хабур, как мужчина, мгновенно понял, что так и есть. Бану изумилась сильней и одновременно напряглась: такие разговоры всегда смущали.

— Бану? — обратился Хабур недоверчиво. Раман махнул рукой.