Мать велела герань не поливать

Георгий Константинович ехал и переживал, как бы не потекла клубника. Хотя упаковали вроде хорошо: правда не сам, помогла соседка. Лариса Петровна была хозяйкой на соседнем участке. Раньше она приятельствовала с его женой. Дружбы быть не могло: уж очень разные характеры были у женщин, поэтому просто общались по-соседски. Когда он овдовел, она стала так же по-соседски наведываться: то блинов принесет, мол, много напекла, как не угостить соседа, то излишками щавеля поделится, то грибов много насобирала, ей столько не нужно, а ему на жарежку в самый раз. На чай вечерами стала звать к себе. Участок у нее был в два раза больше, чем у Георгия Константиновича, а домик, наоборот, меньше. За чаем и разговоры пошли о соседском слиянии, взаимовыгодном для всех.

– Видишь, как судьба у нас сложилась, Георгий, – начинала свою песнь песен Лариса Петровна, щедро подливая коньячку в чаек. – Оба одинокие мы теперь.

– Почему теперь? Ты разве была когда-то не одинокой? – Он прекрасно знал всю ее историю и намерено задавал вопросы, на которые она любила отвечать, жалуясь на горемычную судьбу, чтобы увести от нежеланной темы, для нее же – основной.

Лариса Петровна давно обихаживала Георгия. Еще, так сказать, при живой жене.

«Ну не подходит совсем такому видному мужику такая бесцветная курица», – думала она про себя, и мысль эта не давала ей покоя. Она как могла втиралась в их семью. Предлагала помощь, когда те переехали в их товарищество, продав старую дачу родителей супруги Георгия и купив эту, чтобы быть поближе к Москве. При каждом удобном случае пыталась зайти в гости, придумывала различные поводы втереться в доверие, понять, что и как у них. Жаль, что приезжали они на дачу только летом, в остальное же время года она никак не могла влиять на их отношения и расположить к себе Георгия Константиновича. Так годами и ходила вокруг да около. Безрезультатно. Планы на него настолько лежали на поверхности, что все соседи посмеивались и шутили на тему их возможных отношений. Она и сама перестала скрывать от окружающих, что они с Георгием Константиновичем будут вместе и объединят участки. Ее домишко сделают банькой, а в его будет ремонт и новая хозяйка, прямо как в поговорке «без него его женили».

Вспоминая эту ситуацию, Георгий Константинович злился на самого себя за мягкотелость. Жестко остановить навязчивую соседку не мог – воспитание не позволяло. Не видеть ее тоже не мог – как только приезжал на дачу, она тут как тут со своей помощью. Не может же он женщину на место поставить! Вот и приходилось поддерживать дружеский контакт, который та явно расценивала как что-то большее. Даже его дочь, которая переживала, как он там один справляется, начала петь песни про возможные отношения с соседкой, которые, с его точки зрения, были совершенно невозможными. Разные они люди. Абсолютно. Им даже поговорить не о чем, не то что жить вместе. Хотя, конечно, одному трудно, но, видимо, уж так Господь распорядился, забрав его супругу к себе раньше него.

Во время рассуждений Георгий Константинович смотрел преимущественно в окно: ему нравилось наблюдать, как сменяются деревни, мелькают машины, деревья и плывут величественные облака.

На очередной остановке заметил на перроне пожилую пару. Мужчина и женщина крупного телосложения, с рюкзаками за спиной, о чем-то, видимо, спорили, одновременно торопясь попасть в электричку. Руки у обоих были заняты едой и питьем, слов не слышно, однако по выражению лица и артикуляции стало понятно: пара ругается. «Вот ведь, а взрослые же люди. Мы с моей Ниночкой почти никогда не ругались. А тут женщина даже чем-то похожа на соседку Ларису. Свяжусь с ней, и будем так же орать. Что за жизнь!» – И посмотрел на двери вагона, ожидая, когда конфликтующая пара окажется внутри.

Они действительно вошли, но уже молчали. Прошли вперед и расположились рядом с женщиной, которая смотрит на него всю дорогу. Он пару раз встретился с ней взглядами, смутился, что-то такое знакомое было в ее взгляде – так на него смотрела его Нина. Как так? Трудно описать словами волшебство взгляда. На одного посмотришь – и ничего, словно нет человека. Другой, напротив, так смотрит, что внутри все переворачивается, и ты точно знаешь, что нужен и что любят. У Нины были обычные серые глаза и внешность, со стороны казалось, что не красавица. Но когда жена на него смотрела, в ее глазах отражался он настоящий, такой, каким был внутри себя. Видела насквозь, любила целиком, и этот взгляд невозможно забыть. И тут глаза этой женщины в электричке. Как такое может быть? Ведь они не знакомы, она совсем не похожа на Нину, а взгляд… что-то в нем так напоминает супругу.