Мата Хари. Танец любви и смерти

— Знаете, — разозлилась Маргарета, — я начинаю сочувствовать троянской Кассандре! Каждый раз, когда я приношу ценные сведения (а десант, безусловно, одно из них), французы начинают таращить глаза и кричать «не может быть!». Я честно выполняю свой долг перед Францией, как мы договаривались с месье Леду, а мне никто не желает верить. Извините, но я не могу работать в такой обстановке!

— Но я…

— Месье Данвинь, если вы сейчас же не поставите в известность свое начальство, то успехи немцев в Марокко будут на вашей совести. Поэтому, как ни грустно, не могли бы вы прервать наше общение и отправиться в посольство?

— Да-да, конечно, моя малышка, я сейчас же туда пойду, но перед этим ты дашь поцеловать мне ручку.

Маргарета изобразила на лице вымученную улыбку и протянула руку для поцелуя.

— Конечно, дорогой полковник. А теперь, пожалуйста, быстрее — труба зовет!

Припавший к руке Данвинь, наконец, вспомнил о долге и, прихрамывая поспешил поставить в известность свое руководство, а Маргарета отправилась на ежедневную прогулку. Погода была прекрасной, и она долго бродила по площади Орьента и соседним улочкам, любуясь памятником Филиппу IV. Король горделиво восседал на коне, чьи передние ноги возносились над головами прохожих. Балансирующий на двух задних копытах бронзовый конь вызывал у любительницы лошадей просто экстатический восторг. Обойдя несколько раз памятник, она долго стояла перед зданием Оперного театра, вспоминая свой триумф. Какая же она была тогда счастливая, беззаботная, молодая и бесстрашная! Позади был павший к ее ногам Париж, впереди — Монте-Карло, Милан и Вена. Они переписывались с Кипертом, рассказывая друг другу о всякой ерунде, и мир раскрыл ей свои объятия. Пройдет еще несколько лет, она постареет, а театр будет все также стоять на своем месте, и памятники древним королям все также будут украшать площадь. «Жизнь коротка, искусство вечно» …

Почувствовав, что начинает уставать, Маргарета вернулась в отель. Поднявшись в читальную комнату, она подошла к столику, на котором было разложено несколько журналов, и, выбрав свежий номер «Парижской жизни», села на банкетку, рядом с симпатичным молодым человеком, читавшем очередной опус Аллена Марселя о Фантомасе.

Они разговорились. Молодой человек оказался поляком из Кракова, путешествовавшим после окончания Петербургского университета в США и не успевшим вовремя вернуться домой. Она рассказала ему о своих гастролях десятилетней давности, и Янек с восторгом сообщил, что его отец, преуспевающий адвокат, видел ее выступление в Вене. Их разговор был странным продолжением к ее мыслям у Оперного театра, но тут в читальную комнату буквально ворвался Данвинь. Оглядевшись по сторонам, он нахмурился и поспешил к сидящей на банкетке паре.

— Маргарета, где вы были? — Раздраженно поинтересовался он тоном ревнивого мужа.

— Гуляла.

— А это что за молодой человек?

— Это Ян из Польши, — ее недоумение нарастало с каждой минутой.

— Ян Орановский, — поднявшись, представился молодой человек, — с кем имею честь?

Но Данвинь ничего не ответил. Не сводя глаз с Мата Хари, он начал громогласно требовать, чтобы она рассказала, где конкретно была и с кем. Маргарете показалось, что он немного не в себе.

— Простите, Ян, но я вынуждена вас покинуть, — извинилась она, вставая. — Полковник, я не желаю продолжать разговор с вами в таком тоне.

С этими словами она поспешила вон из комнаты под пристальными взглядами присутствовавших при безобразной сцене мужчин и женщин, которые все, как один, выражали недовольство произведенным шумом. Полковник бросился за ней.

— Деточка, малышка, — причитал он, хватая ее за руки, — ну, простите же меня. Я не хотел вас обидеть, но этот щенок вел себя вызывающе. Он смотрел на вас такими глазами, что, право слово, было совершенно неприлично.

Чтобы успокоиться и не наговорить лишних слов, о которых впоследствии придется пожалеть, она вздохнула несколько раз и, остановившись не верхней ступеньке лестницы, повернулась к полковнику.

— Послушайте, господин Данвинь, вы не имеете никакого права требовать у меня отчета в моих действиях. Ваше поведение в читальной комнате было просто недопустимым.

— Ну, простите меня, пожалуйста! — Он, наконец, схватил ее руку и прижал к губам. — Я бы не позволил себе ничего подобного, но у меня есть к вам срочное поручение. Я разговаривал с послом. Вам надо срочно выяснить у фон Келле место высадки десанта.

— Вы сошли с ума! Как я это сделаю? Мы почти не знаем друг друга!

— Но, малышка, это просто необходимо сделать! В твоих руках будущее нашего присутствия в Марокко! Это необходимо для будущего Франции!

— Вы не понимаете, — она устало облокотилась на перила, — я не смогу это сделать. Фон Келле — опытный разведчик. Вы мне предлагаете, чтобы я вошла к нему в кабинет и заявила, что, мол, извини, дорогой, ты еще не все военные тайны мне выдал. Вы этого хотите? Вы думаете, что фон Калле самоубийца?

— Нет, но вы такая обольстительная женщина! Кроме вас он никого к себе не подпустит.

— Сколько?

— Что «сколько»?