Мата Хари. Танец любви и смерти

Она не знала, что вокруг нее уже смыкается кольцо загонщиков. Предупреждение о нежелательности контактов с Маргаретой МакЛеуд-Зелле, именующей себя Мата Хари, получили все ее друзья и начальники ее друзей не только во Франции, но и в Испании и России.

Решив поехать во Францию, она поехала навстречу своей смерти.

Ловушка захлопывается

Париж, зима 1917 года.

Когда мне сообщили, что Мата Хари пересекла французскую границу, я напился как свинья. Сбылось то, о чем я так мечтал и что методично готовил все последние годы. Она сама влетела в мою сеть как глупый мотылек.

Мне удалось сделать невозможное — заставить три сильнейшие разведки мира слиться в экстазе, чтобы загнать в угол одну хрупкую женщину.

Англичане втравили нас в эту охоту, и Леду, забыв о своих благих намерениях, лез из кожи вон, чтобы подставить Мата Хари. Немцы, в свою очередь, обменивались телеграммами, где чуть ли не открытым текстом пересказывали все планы и деяния загадочного агента Х-21, в котором бы даже слепой опознал мою Грету.

У всех были свои цели, а в центре всего этого клубка сидел я и дергал за ниточки, точно сумасшедший кукловод.

В этот год Францию лихорадило от внутренних экономических, политических и военных проблем. Нужен был враг, на которого можно было списать резкое падение жизненного уровня, плохое командование, шатание в войсках. Лучше всего на роль «козла отпущения» подходили немецкие шпионы. И вот теперь «Дексьем бюро», потирая руки, ждало, когда приедет намеченная жертва.

В начале февраля поезд «Мадрид-Париж» прибыл на Аустерлицкий вокзал. Среди других пассажиров в нем была и Мата Хари. В этот раз она остановилась в отеле «Плаза» и, едва распаковав багаж, сразу начала разыскивать Данвиня, клявшегося в Испании, что сделает все для «своей малышки», когда та приедет в Париж. И вот теперь она здесь, но ее мадридский знакомый как сквозь землю провалился. Тогда она помчалась к Леду, но контрразведчик тоже куда-то запропастился.

Напуганная и озадаченная женщина металась по городу, натыкаясь везде на закрытые двери, а когда все-таки настигла своих «шефов», то они заговорили с ней округлыми, ничего не значащими фразами.

Данвиня она поймала на вокзале в тот момент, когда военный атташе возвращался в Мадрид. При виде Маргареты, мечущейся по платформе в поисках его вагона, кавалер ордена Почетного Легиона хотел спрятаться в туалете, но она его все-таки нашла, чтобы успеть обменяться только парой фраз. После чего тронувшийся поезд увез полковника на юг, а «его малышка» осталась на перроне, оглушенная новостью, что он ничего не передавал Леду ни о летчике, ни о взломанном коде, ни о Марокко.

Это был форменный заговор! Маргарета не могла понять, что происходит. Она честно служила Франции, передала кучу ценной информации, которая, как выясняется, никому не была нужна, а теперь от нее шарахаются как от чумной.

Она удвоила усилия по поиску Леду, и тот, видимо поняв, что встреча неизбежна, принял, наконец, измученную неизвестностью женщину.

В этот раз он уже не улыбался и от всего отрекался.

— Вы разослали компрометирующие меня письма, — настаивала Маргарета.

— Первый раз слышу, — отвечал шеф «Дексбем бюро». — Это не я, а кто-то из агентов.

— Но агент не мог сделать такую рассылку, — кричала она.

— Разберемся и виновного отправим на фронт, — пожимал плечами Леду.

— Я хочу, чтобы мне заплатили за работу!

— А вы ничего не сделали!

— А как же марокканский десант? Французский летчик? Вскрытый радиокод?

— О десанте информация уже давно устарела, а об остальном впервые слышу.

— Но полковник Данвинь должен был вам сказать.

— Я не видел Данвиня.

— Я хочу уехать домой! Выдайте мне документы.

— Придется подождать пару дней… Да не паникуйте вы, мадам, все образуется.

— За мной идет постоянная слежка, прослушиваются разговоры, вскрываются письма!

— Это паранойя, мадам.