Матери

Но пенять ей оставалось только на себя. Тем лучше для победительницы, которая воспользовалась ее неявкой. Мередит сказала ей правду тогда, в загородном клубе. Она все бросила с поразительной легкостью и даже ни разу не прикоснулась к клюшке с тех пор, как вернулась от Нормы, а последнюю неделю провела, запершись в своей комнате, курила и пила втайне от отца, издеваясь над собственным телом и убивая в нем все самое ценное, отказываясь видеть кого бы то ни было, кто мог бы заставить ее опомниться – пусть ненадолго, борясь ночью с невыносимо тяжелым сном, а днем уничтожая все, что определяло ритм ее жизни в течение долгих месяцев добровольных ограничений.

Теперь зрители уже сотнями возвращались к своим машинам, явно довольные, что приехали на турнир, который только-только закончился, и готовые вернуться к привычной жизни.

Сколько же их – этих безымянных, опаленных техасским солнцем лиц, которые она больше никогда не увидит! Никто из знакомых не придет ее проведать, что ни говори. Отец, а он все еще был в отъезде, даже не вспомнил о том, что она собиралась участвовать в турнире. С Линдси она больше не разговаривала, и та платила ей той же монетой. Хейли больше ни с кем не общалась, превратив свой дом в неприступную крепость.

Она снова оказалась под замком.

Нил тоже оставил попытки связаться с ней. А ведь она хотела выиграть этот турнир ради того, чтобы он гордился ею. Без него все теряло смысл.

Впору было завыть в пустой комнате.

Она ненавидела их. Всех, кто отдалился от нее, кто бросил ее, как наскучившую игрушку. Неужели они притворялись с самого начала? Если бы хоть кто-то вызвался поехать вместе с ней, чтобы поддержать, она, возможно, не отказалась бы от поставленной цели.

Только ради того, чтобы увидеть искорку в чужих глазах, раз уж рядом нет матери.

Господи, сделай так, чтобы она меня не видела сейчас, когда я превратилась в то, что ей всегда было противно. Сделай так, чтобы это был последний провал!

Прозвучавший рядом смех вернул Хейли к действительности. Справа две девицы, ее сверстницы, подошли к синему кабриолету с клюшками для гольфа в руках. Хейли смерила их таким надменным взглядом, что та, которая была повыше ростом, обернулась, будто ее толкнули в спину, но тут зазвонил ее мобильный телефон, и она ответила на звонок радостными криками.

Меж двух машин промелькнула черная продолговатая тень. Возможно – бродячая кошка.

Вскоре появились другие девушки. Оживленно болтая, они направились к стоявшему у входа автобусу; вероятно, это были гольфистки-иностранки, возвращавшиеся в гостиницу.

На ярком солнце у них даже зубы сверкали.

Борясь с желанием рвануть с места и наехать на них, Хейли открыла еще одну банку содовой и, набравшись терпения, стала ждать, когда опустеет автостоянка, после чего наконец выбралась из машины, решив немного размять ноги. Повеял легкий ветерок, и она прошлась, босая, по еще горячему асфальту, вскидывая руки и вздыхая; с того места, где находилась, она отчетливо различала зеленую площадку для гольфа за высокой решетчатой оградой.

Хейли больше не питала надежды, что вернется сюда в следующем году.

Все кончилось – страница решительно перевернута. По крайней мере, ей хватило ума с этим смириться.

Теперь Хейли не испытывала ни малейшего сожаления. Как будто вслед за сердцем застыла и ее душа.

Вдалеке проехал товарный поезд – он мчал на запад, прочь от этих засушливых земель. Вернувшись в прохладный салон машины, Хейли достала из кармана телефон и позвонила Руди, но тот опять не соизволил ей ответить.

Он сводил ее с ума. Она уже три дня безуспешно пыталась до него дозвониться, начиная с того вечера, когда он более или менее внятно сообщил ей, что они с Тайроном готовы взяться за дело.

А дальше – тишина.

Неужели что-то пошло не так? Неужели они в конечном счете вышли из игры и теперь скрываются от нее? Может, они с самого начала держали ее за дурочку? Ведь она не заплатила им ни доллара.

Зато рассказала обо всем, что ей пришлось пережить у Нормы, как на духу, не стесняясь, не стыдясь.

Умолчав лишь о том, что она сделала с девчонкой.

А вдруг они увидели ее, когда проникли в тот дом? Что, если Норма поспешила выложить им все?

Выставив себя жертвой. Показав им без малейшего стыда лицо дочери. И назвав ее, Хейли, чудовищем, которое нужно прикончить.

Она ударила кулаком по рулю. В тот же миг с густых ветвей одной из туй, росших возле входа, вспорхнула стая белых птичек.

Накануне, несмотря ни на что, Хейли, не находившая себе места, попробовала найти хоть какую-то информацию о вторжении грабителей к Норме.

Впустую.

Хейли было бы довольно прочесть хотя бы несколько слов на экране компьютера. Всего несколько фраз, чтобы успокоиться.

Умерить свой гнев.

И потом прогнать его прочь.