Материалы к альтернативной биографии

   Таким бы я сам при полковнике Ли. Таков при мне Пьетро.

   Пусть же думает, что сможет в любой момент взять меня за шиворот и водворить в альков Терезы, но только не рискует это проверять.

Конрад

Можно было бы перечесть

все кости мои, а они смотрят

и делают из меня зрелище

Давид

 

   На шум явилась моя бессменная свита и окружила с общим вопросом, которого я никогда до конца не понимал, но для тебя перевёл бы как "Ну, чего?":

   - Сэр?

   - Привет, джентльмены. Мы держим курс к мистеру Шелли.

   - Но вы вроде раздружились...

   - Это только моё дело, с кем я дружу, а с кем нет!

   - Оно конечно. / Кто же спорит? / Само собой.

   - Мне снится, что он мёртв... Вы верите в пророческие сны?

   - Мы верим вам. / Вам завсегда всё видней.

   - Вы мне тут дураков не валяйте! Отвечайте прямо!

   - Всё бывает. / Под Богом ходим.

   - Это так ужасно... Но ведь в жизни человека нет ничего естественнее смерти.

   - Что правда то правда. / Хорошо сказали. / Вы об это напишите?

   От их финтежа мне свело скулы, как от кислятины.

   - Нет!.. Я, может быть, об этом поплачу... А для вас у меня задание. Как только прибудем на место и если мои предчувствия окажутся верными, бегите куда угодно и любой ценой раздобудьте... зеркало (небольшое такое, с ручкой) и хороших конфет.

   - Зачем? / Для кого?

   - Кому здесь я должен отчитываться!?

   - Как же мы оставим вас в столь скорбный час?

   Я вскочил.

   - Конечно! Вам не хочется пропустить такое незабываемое шоу, как прощание лорда Байрона с прахом собрата, но - уверяю вас - вы не будете любоваться моим горем, не услышите моих стенаний!...

   - А кто же тогда будет отпаивать вас настойкой пустырника?

   - Сам отопьюсь!... И впредь - если у вас возникнет желание обсудить мои приказы, сделайте это - за горизонтом!!

   Они вышли за дверь с таким невесёлым видом, что я стал ждать чёрной метки.

   Вернулись, однако же, в образе волхвов с востока. Один поставил на стол блюдо с виноградом и вишнями, другой - бутыль и кружку, третий и четвёртый - письменные принадлежности, пятый повесил на спинку стула чистую одежду, шестой зажёг фонарь, седьмой спросил, не нужно ли господину ещё чего-нибудь.

   Конрадову спесь как ветром сдуло. Я растроганно поблагодарил, осторожно заметив, что белый галстук несколько некстати. "Другого не было", - буркнул мой костюмер.

   Где он всё вообще берёт тряпьё? Могилы что ли раскапывает?...

   - Не забудьте о моём заказе. От вас и этих предметов зависит, будет у меня ещё одна - последняя; может быть,.. единственная - минута счастья, или нет!

   Мы уже причалили. Пьетро отправился на разведку. Это его мания.

   Я не спал ночь, словно приговорённый к казни. Извёл всю бумагу, осушил пузырь, мечтал, чтоб время шло медленнее, погубил часы (в смысле прибор) - показалось, что у них пять стрелок, выломал две, а остальные исчезли.

   Когда начало рассветать, пальцы уже не держали перо. Клякса на столешнице превратилась в тарантула, и я отбежал подальше, пока он поедал мои рукописи.

   Наконец явился Г. и глухо выговорил:

   - Он утонул. Сегодня похороны. Мужайся...

   Я сполз по стенке на пол.

   Меня тотчас же поставили на ноги, крича в оба уха о том, что мне всё было известно заранее, что я не должен ронять себя (почти смешно), что на меня будут смотреть...

   Инстинкты публичного человека взяли своё.

   Через двадцать минут я соступил на сушу условно твёрдым шагом и с предельно высоко поднятой головой.

Перси

Крепка, как смерть, любовь;

люта, как преисподняя, ревность;

стрелы её - стрелы огненные;

она - пламень...

Песнь

 

   Вообрази унылый пологий берег без травинки и рачка, самое низкое небо - ниже театрального потолка, кучку оборванцев, три женских силуэта поодаль на холмике и в центре - какая-то поленница, на которой простёрт погибший.

   Как он красив! Сколько покоя и величия, какая кротость в чертах. Где же сейчас твоя душа, Перси? А вслух к местным:

   - Что это вы, сеньоры, собираетесь зарыть останки в песке под прибоем? Лучше уж вывесьте на дубе для воронов и буревестников.

   - Мы, - мрачно ответили мне, - предадим покойного огню.

   - Что!? Мало того, что человек потонул, так вы его ещё и сжечь хотите!? Давайте в промежутке ему голову отрежем! ... Сожжение! Раньше надо было думать. Теперь уж новых ересей не ждать, да, Перси?

   - Он знался с нечистыми, - глухо поясняет кто-то, - Не сожжём - вернётся...

   - И то.............

   Агнец тихо лежал на своём жертвеннике. Задумчивый ветер перебирал его кудряшки. Мне вспомнилось северное предание о божьем сыне, который был так прекрасен, что все создания на свете поклялись не причинять ему вреда. Смолчал только ничтожный стебелёк, который и стал потом стрелой в руках слепого убийцы. Наверное, над тем погребальным костром было такое же железное небо. Солнце умерло, всё изнывало от горя, и только бог огня зло радовался, предвкушая обладание всем, что осталось от святыни.

   Постепенно всё внимание обращалось на высокого гостя, от которого собравшиеся мысленно требовали спича.

   Пьетро со своими оцепил на десять шагов вокруг двух бессмертных для их прощания.