Материалы к альтернативной биографии

   - Нет. Совесть сделала его соучастником в мести Джонатана. Честь для мужчин не столько идея, сколько вид спорта. И потом подобные поступки были в его вкусе. Он наверняка в тайне восхитился прежним тихоней и выполнил всё, что тот потребовал, а ребёнок, которого понесла леди Стирфорт, стал возмездием семье, гордящейся своим высоконравием и разумностью, подавлявшей чувства расчётами... Словно бросили бомбу в тихий красивый садовый бассейн: вы видели сами...

   - Да уж!...

   - После всех коварных предприятий их вершителю осталось только расквитаться с самим собой, что он и сделал.

   - Сюжет для романтической повести!

   Наш маленький питомец уже лежал на руках доброй крестьянки и насыщался, а мы с Полиной сидели в сторонке и строили собственные планы, которые без натяжки можно назвать интриганскими.

   - Помогите мне, - просил я, - Эти двое погубят себя своей страстью.

   - Если вы твёрдо намерены разлучить двух влюблённых...

   - Я намерен разорвать кровосмесительную связь, не сулящую ничего, кроме бед!

   - Могу дать вам совет: действуйте через Джеймса.

   - Да, в нём ещё обретается что-то вроде здравого смысла...

   - Он более уязвим и шаток - вот, в чём дело. Намекните ему, что сердце Альбин не с ним, а с потерянным отцом, образ которого ей мерещится в нём, в Джеймсе; что он для неё - просто возбуждающая картинка.

   - ......Знаете, Полина, когда вы говорили о своей помолвке, я испугался за вас, подумал: такая хрупкая юная девушка не сумеет и мухи обидеть, она только саму себя обречёт на мученья... Теперь я думаю иначе... Вы не зря сказали, что... совсем не хороши...

   - Конечно, но к чему укор? Я вас не заставляю; я просто указала кратчайший путь.

   Когда стемнело, хозяева хижины, забрав своего малыша, собрались уходить. Старший из них сказал мне:

   - Берегите ребёнка, что не кричал. Сами не шумите. Если кто придёт, приветьте, не отказывайте ни в чём - понимаете? - чего бы он ни пожелал.

   Мы закрыли за ними дверь, зажгли масляный фонарик, чтоб не так страшно было, заняли лежанки, но медлили спать.

   - Полина, а ваш отец - кто он?

   - Знатный и богатый человек.

   - Как же его имя?

   - Не хочу называть. Оно слишком известно.

   - Мне-то - вряд ли. Я впервые в Европе, и парижский свет для меня - что Америка. Правда, если он писатель, драматург или композитор...

   - Нет.

   - Тогда его имя мне ничего скажет.

   - Почему вы обособили артистов?

   - Потому что я - поклонник искусства, особенно литературы. Я сам пишу и мечтаю со временем стать настоящим писателем.

   - В таком случае имя моего отца у вас давно на слуху: не только сочинители живут в литературе.

   - Кто ж ещё?

   - Герои.

   - Я не понимаю.

   - Литературная работа состоит в том, что автор выбирает некоего человека и пишет о нём.

   - То есть жизнь вашего отца описана в какой-то книге? В какой?

   - В разных. Их много... Раньше писателей привлекали только имена, прославленные в истории, или они сами превращались в героев, как, например, Данте, но в прошлом веке всё изменилось: всем стали интересны современные, так называемый обычные люди. Правда, на поверку обычными оказывались лишь некоторые; так выработался критерий разделения на романтизм и реализм...

   - Но ведь реалисты изменяют имена своих прототипов.

   - Что значит изменить? А фактические совпадения, а анаграмматические намёки?...

   - Ну, есть же и целиком вымышленные персонажи.

   - Они обычно очень слабы и не получают известности. Чтоб сотворить силой мысли целого иного тебе человека, нужно благоволенье божье, особый дар. Проще взять уже готовое создание и перевести его на буквы, как говорил Эжен, да покоит его смерть.

   - Это тот, за кого вы хотите мстить?

   - Да. С ним это тоже случилось.

   - Он тоже стал литературным героем?

   Полина только вздохнула печально.

   - Но о чём же вы грустите? - удивился я, - Ваш отец и его друг, возможно, будут увековечены... Или?...

   "Может, эти люди вовсе не были образчиками добродетелей, - подумалось мне, - и в книгах их вывели персонажами отрицательными, что уже не слава, а позор?"

   Полина отвернулась к стене и с головой накрылась одеялом.

   - Спокойной ночи, - сконфуженно пробормотал я, снова вторгшийся случайно в чужую запретную область.

ХХ