Матерятся все?! Роль брани в истории мировой цивилизации

«Если у одного эскимоса имеется жалоба на другого, то он вызывает его на барабанное или песенное состязание. Племя или клан собираются на праздничную сходку в самых лучших нарядах и в атмосфере веселья. Оба противника поочерёдно поют друг другу бранные песни под стук барабана, упрекая один другого во всевозможных проступках. При этом не делается различий между обоснованными обвинениями, нарочитым высмеиванием и низким злословием. Так, один из поющих перечислил всех соплеменников, съеденных женой и тёщей его противника во время голода, и настолько поразил слушателей, что они разразились слезами. Попеременное пение сопровождается телесным воздействием и причинением физических неприятностей: дышат и сопят друг другу в лицо, бьют противника лбом, разжимают ему челюсти, привязывают к палаточной жерди – и всё это «обвиняемый» должен сносить совершенно невозмутимо и даже с насмешливой улыбкой. Присутствующие подхватывают припев, хлопают в ладоши и подстрекают противников. Некоторые же сидят, погрузившись в сон. В промежутках обе противные стороны общаются друг с другом подобно добрым друзьям. Заседания, посвящённые подобному единоборству, могут растягиваться на годы; стороны всякий раз придумывают всё новые песни и указывают на всё новые преступления. В конце концов собравшиеся решают, кого нужно объявить победителем. После этого дружба восстанавливается, но бывает и так, что семейство, пережившее позор поражения, вовсе уходит прочь».

Й. Хёйзинга отмечает и другие подобные традиции, причём едва ли не всякий раз дело могло кончиться миром, а могло скандалом, кровопролитием или сражением. Доисламские арабы устраивали настоящие большие состязания, которые могли выливаться в убийство или межплеменную войну. В древнеисландских сагах за одну лишь хульную песню в свой адрес герой собирается выступить против Исландии. А вот у древних германцев зафиксирован мирный исход такого соревнования в хуле, когда после очень обидных выпадов король удерживает бранящихся от рукоприкладства, и на этом они радостно приводят пир к завершению.

Большей частью такая модель поведения характерна для небольших групп. Но в определённой мере заимствовать её могут и большие народы. Вот описание традиционного предновогоднего «сезона крика» в Японии. После многочисленных предпраздничных пирушек всегда тихие и вежливые японцы вдруг принимаются пинать уличные фонари, опрокидывать мусорные урны, издавать оглушительные вопли. В Токио проводится «конкурс крикунов», когда после долгих месяцев сдерживания японцы получают возможность во всеуслышание излить свою ярость по поводу посетивших их в истекшем году неудач: неприятностей по службе, семейных неурядиц, любовных треволнений и так далее: «У меня ушла жена!», «У меня с верёвки украли всё бельё!» – кричат они. Когда кончается конкурс, полностью восстанавливается и обычная японская модель поведения.

Вряд ли удивительно, что такая модель существует как основная только в небольшом числе национальных культур: в большом масштабе она явно оказалась бы нежизнеспособной. Собственно, и в Японии подобные конкурсы – курьёзный эпизод: как было показано выше, в основном японцы справляются со стрессами иначе.

И тем не менее такая модель существует, и само её существование заставляет сделать важные выводы. Чтобы их сформулировать, сравним модели поведения европейцев, японцев и шерпов.