Материя

– Я хотел сказать, подробности самого сообщения.

– Ничего больше, ваше высочество! Только то, что мы одержали победу, столица делдейнов взята, их король покончил с собой, а наши храбрые ребята торжествуют победу! А тил Лоэсп и непобедимый Верребер живы и здоровы! Потери невелики. Да, совсем забыл: столица делдейнов будет переименована в Град Хауска! – Негюст засиял от удовольствия. – Вот ведь здорово. Правда, ваше высочество?

– И в самом деле, здорово. – Орамен, улыбаясь, откинулся на подушку. Слушая восторженную болтовню Негюста, он почувствовал, как улучшается его настроение и постепенно становится таким, каким и должно было быть изначально. – Спасибо, Негюст, – сказал он парню. – Можешь идти.

– Я рад, ваше высочество! – сказал Негюст.

Он еще не изобрел подходящую для таких случаев гладкую фразу. Развернувшись и на сей раз не потеряв равновесия, слуга успешно нашел дверь и закрыл ее за собой. Но через мгновение он ворвался назад.

– Вот еще, ваше высочество! – воскликнул он. – Телеграфное послание, ваше высочество! Только что доставлено.

Он вытащил запечатанный конверт из своего фартука, протянул Орамену и удалился.

Лузель зевнула.

– Так, значит, все закончилось? – спросила она.

Принц сломал печать, вскрыл конверт, бросив взгляд на девушку, и задумчиво кивнул:

– Да, похоже на то. – Он улыбнулся девушке и стал читать послание, потом развернулся и сел на край кровати, спустив ноги на пол. – Пожалуй, мне нужно во дворец.

Лузель потянулась к Орамену, отбросила с лица длинные черные волосы в кудряшках, сильно спутанные, и посмотрела на него с обиженным видом:

– Так сразу, принц?

Телеграмма сообщала, что у него появился единоутробный брат. Отправила ее не сама Аклин, а первая фрейлина. Роды были долгими и трудными – и неудивительно, подчеркивалось в телеграмме, учитывая зрелый возраст дамы Блиск, – но теперь ребенок и мать понемногу поправлялись. Больше ничего.

– Да, сразу, – сказал Орамен, сбрасывая с плеча руку девушки.

Зной вокруг Хьенг-жара становился невыносимым. Два солнца – гелиодинамики Клиссенс и Натерли – стояли высоко в небе и тщились выжать из людей последние капельки пота. Скоро земля в этой сверхвлажной среде погрузится (если не врут звездочеты и предсказатели погоды) едва ли не в полную темноту на почти пятьдесят коротких дней, и резко наступит зима, сковав льдом реку и Водопад.

Тил Лоэсп, моргая, чтобы пот не попал в глаза, окинул взглядом Хьенг-жар – громадный, ступенчатый, падающий вниз множеством струй. Он спрашивал себя, можно ли усмирить эту колоссальную бурлящую энергию и эту невыносимую жару, быстро успокоить все и охладить только за счет отсутствия подвижных звезд. И все же ученые утверждали, что это произойдет, в связи с чем пребывали в небывалом возбуждении; судя по архивным данным, такое уже случалось в прошлом, – значит, так будет и теперь. Тил Лоэсп отер лоб. Ужасная жара. Он был бы рад оказаться под водой.

Рассель, делдейнская столица, пал почти без сопротивления. После нудных отговорок Верребера и других крупных военачальников – и сообщений о необъяснимой робости младших офицеров, когда речь шла о казни захваченных делдейнов, – тил Лоэсп отозвал всеобщий приказ, касающийся пленных и разграбления вражеских городов.

Задним умом он полагал, что следовало бы сильнее поднажать на Хауска для большей демонизации делдейнов. Часк в этом смысле был исполнен энтузиазма, и они вместе старались убедить короля, что моральный дух солдат и населения повысится, если внушить им нерассуждающую ненависть к делдейнам. Но король, как часто случалось, проявил чрезмерную осторожность. Хауск проводил различие между народом, с одной стороны, и верховными властями и коррумпированной знатью – с другой, и даже допускал, что делдейны – противник, которого следует уважать. В любом случае после победы ему пришлось бы править делдейнами, а справедливая ненависть населения к оккупантам и убийцам делает невозможным мирное, плодотворное правление. Если говорить о данном практическом вопросе, Хауск видел в убийствах бесполезный и даже вредный метод сдерживания. Страх длится неделю, гнев – год, а ненависть – всю жизнь, полагал он. Однако этот страх можно подпитывать каждый день, возразил тил Лоэсп. Но его довод отвергли.

«Лучше уж уважение через недовольство, чем подчинение из страха», – сказал Хауск, похлопав его по плечу, после обсуждения, которое закрыло этот вопрос. Тил Лоэсп отложил свой ответ на потом.

После смерти Хауска у него не было достаточно времени, чтобы изобразить делдейнов ненавистными, отвратительными существами, достойными лишь страха и презрения, как предполагалось сделать с самого начала. Он всемерно старался запустить этот процесс – но было уже поздно.

Так или иначе, выбора не оставалось – тил Лоэсп был вынужден смягчить непримиримую жестокость своих первых указов насчет пленных и городов. Он утешался той мыслью, что хороший командир всегда готов изменить тактику и стратегию в зависимости от обстоятельств, если только каждый шаг на этом пути ведет к конечной цели.