Материк, переставший быть легендой

В воскресенье 17 декабря 1967 года Гарольд Холт, премьер-министр федерального правительства, приехал на машине на пустынный пляж. В этот день пронзительно свистел ветер, грохотало море, в бушующих волнах носились бревна, пенистые валы подхватывали их и швыряли на берег. На пляже было почти безлюдно, сюда пришли лишь несколько человек полюбоваться разбушевавшейся стихией. Холт постоял на берегу, глядя на бешеные водные, затем пошел к машине, взял плавки, переоделся за камнем и вошел в воду. Трудно понять, почему он решился на это. Может быть, потому, что был отличным пловцом и ныряльщиком? Минут десять было видно, как Холт плавал и нырял. Волны бросали его, как лист. Потом он исчез, и больше его никто не видел. Тело Холта так и не нашли.

Другой премьер-министр, Роберт Мензис, долгие годы был крупной фигурой на политической арене страны. Человек консервативных взглядов, он последовательно проводил их в своей политике, выразив в следующих словах: «Я не верю в сумасшедшие доктрины о равенстве между тружеником и лентяем, между умным и дураком, между бережливым и расточительным». Он был фанатичным верноподданным Великобритании и считал Австралию далеко выдвинутым бастионом Англии. «Я британец до самых каблуков моих ботинок», — говорил о себе Мензис и яростно отстаивал привилегии британцев в их колониях, даже тогда, когда многие деятели Британского Содружества уже прониклись духом нового времени. Роберт Мензис активно поддерживал американскую интервенцию во Вьетнаме. Был великим снобом, преданным имперским традициям, и не скрывал этого.

В парламенте держался вызывающе и, когда его спросили, не поразила ли его мания величия, ответил: «Было бы неудивительно, особенно если учесть, в каком обществе я оказался». В другом случае Мензис откровенно признался: «Когда я нахожусь у власти, то стараюсь сделать так, чтобы депутаты парламента как можно больше говорили. Боюсь, что если они перестанут болтать, то начнут думать». Во время одного митинга противник Мензиса призвал его выступить и сообщить все, что он знает по обсуждавшемуся вопросу. Это, по мнению оратора, заняло бы не больше минуты. Мензис невозмутимо ответил: «Я готов за это время сказать все, что знаем мы оба».

В школьные годы он не желал заниматься спортом, что в Австралии равноценно ереси. Пока его товарищи пинали мяч, Мензис изучал Шекспира. Он развил в себе ораторский талант. В памяти людей остались его остроумные ответы, которыми он ставил на место тех, кто приходился ему не по вкусу.

Во время дискуссии в парламенте он однажды сказал: «Путешествие по сокровищнице ума господина депутата было бы куда более поучительным, если бы оно не совершалось в полной темноте».

Представители левых ставили ему в вину не столько его красноречие, сколько то, что он употреблял его во зло. В канун второй мировой войны разгорелся яростный «спор о руде». Тогдашний генеральный прокурор, впоследствии премьер-министр Роберт Мензис выступил в судебном порядке против портовых рабочих, отказавшихся грузить руду, предназначенную для Японии — союзницы фашистской Италии и гитлеровской Германии. Тогда-то он и получил прозвище Боб-руда (Пиг-Айрон-Боб). Случилось так, что как раз в это время в Австралию прибыл с коротким визитом знаменитый писатель Герберт Уэллс, на которого премьер открыто обрушился с нареканиями по поводу того, что тот позволяет себе оскорбительные выпады против руководителей других стран. Премьер имел ввиду Муссолини и Гитлера; о последнем Уэллс сказал, что он просто сумасшедший.

Перед отъездом писатель предостерег премьера, сказав, что японская угроза Австралии — отнюдь не миф и что, если не уничтожить ее сейчас, она обрушится позже с удесятеренной силой.

Итак, несмотря на свои консервативные взгляды, Роберт Мензис был довольно яркой фигурой на политической арене Австралии. Он скончался на восемьдесят четвертом году жизни в 1978 году. В день его смерти алтарь шотландской церкви в Мельбурне был задрапирован австралийским флагом. На панихиде присутствовали принц Чарльз и двое бывших премьер-министров Великобритании. Когда печальный кортеж двигался по залитым дождем улицам города, траурные мелодии играл оркестр шотландских волынщиков.