Материнское проклятие

– К нам в город нового архитектора лет тридцать назад сюда назначили главным, он у нас то и был первым блатным на такой должности, недоучка, но с большими планами,– начал неторопливо рассказ Петрович. – Уж очень хотел он прославиться и столько всего в нашем городе натворил, вспомнить страшно. – У нас, где рынок, там, на площади, был фонтан, красивый, в форме огромной чаши, нам всем горожанам он очень нравился, да и мы мальчишки там постоянно летом в жару около него пропадали. – Под этот фонтан, когда то скважину специально пробили, по расчетам, что бы водой город не заливало, я не знаю, как объяснить, но это как с кипящего чайника крышку снять, да и красиво вдобавок. – Мне как то объясняли что под городом много воды, а этот фонтан давление вроде, как и снимал, может, конечно, и не так все было, но я вот такую версию слышал. – Фонтан то конечно можно было переделать, по современней, что ли, вон в других городах посмотришь такая красота, но этот архитектор решил его совсем убрать. – Так вот, архитектор этот на фонтан и взъелся, чем он его так не устроил, он столько бумаг собрал и доказал что тут ему не место, хотя все жители были против такого решения, да кто б их слушал. – И фонтан демонтировали, а скважину забили, и как следствие, город весь поплыл, а ты Степан знаешь, что наш город весь изрыт подземными ходами, причем хорошей кирпичной кладки. – Здесь же всегда купцы жили, и они прямо как метро в Москве весь старый город соединили ходами. – У них свои тайны были, конечно, но говорят, даже схема была или есть, и все собирались даже экскурсии туда водить, но вот затопило их в несколько дней и во все подвалы домов старинных и не очень, пришла вода и потоп. – Трагедия настоящая для горожан, пытались, конечно, все вернуть, но скважина опустела вся, затопив город, жалоб на его действия было много, но тогда все ухитрились замять, кое – где, воду отвели, и все вроде успокоилось, кроме этого архитектора. – Затем он взялся за наше кладбище. – Вот чем оно ему так помешало, никто не знает, вон видишь, высотки стоят, так они в аккурат на самом старинном месте погоста, купеческих склепов и стоят. – Наши предки не так просто это место для погоста выбирали, рассчитывали, что город расти будет, и места достаточно, мы ведь не Москва, где дефицит земли, у нас вон хоть где ровняй да строй, места вовсе стороны много, но этот же архитектор, решил именно погост порушить. – Может он, какой другой веры, да вроде русский человек был, и решил, что на костях новые дома поставить – это нормально. – Но вот три высотки возвели, люди сильно возмущались, кому охота на костях жить, даже первые жильцы вселяться не хотели, но потом все как то вроде успокоилось, жилья и сейчас и тогда не хватало. – Но их первых жильцов в тех домах уж никого не осталось, люди при первой возможности продавали эти квартиры, там и сейчас большинство сдается. – Люди, живущие там, часто болеют, и ссорятся, и видят всякое, в общем, беспокойные дома. – Я как то туда к приятелю ходил и вечером задержался, а у них после одиннадцати часов лифты в доме отключают. – Приятель мой, хоть мы и хорошо выпили тогда, но провожать отказался наотрез, и мне предложил не ходить уже никуда и у него переночевать. – А я,– Петрович задумался,– как сказать то, нехорошо мне было в его квартире, неуютно, как будто кто – то рядом с нами еще сидит, и я, не смотря на уговоры, пешком пошел, а приятель на одиннадцатом этаже жил. – Делов – то, молодому мне спуститься, пять минут и на улице, вроде, а я столько страха натерпелся. – Иду вниз по лестнице, а на ней люди молча стоят, равнодушно, тоскливо, как то на меня смотрят, и к дверям квартир подходят, как будто прислушиваются, кто там, в квартирах живет. – Вижу я их четко, а прикоснулся случайно, холодно стало, и рука моя сквозь пустоту прошла,– привидения это были тех, на чьих могилах этот дом и построили. – Больше я в тот дом ни ногой, как меня не звали.

Степка слышал тоже эти истории, но не с такой точки зрения, ему кто то говорил что там просто нехорошее место, а вона как оказывается, дело то было.

А Петрович продолжал рассказывать дальше,– много еще планов было у архитектора, но он на свое несчастье замахнулся на этот монумент, что мы с тобой и убираем, задумал он, вместо этого памятника, что то такое помпезное возвести, и решил братскую могилу перенести в парк.

– Зачем,– удивился Степка,– парк совсем небольшой у нас, куда там еще могилу лепить, да и не по – людски это, как то.

Петрович выставил на него указательный палец,– даже ты это понимаешь, что нельзя так делать и тревожить мертвых, а он нет. – Но разрешение на перенос останков воинов нужно было получить в Москве, здесь то он всех уговорил, а оттуда ему пришел ответ, что места массовых захоронений трогать нельзя и посоветовали заняться, чем ни будь более полезным. – Тут уж народ на него и его эксперименты жалобы пачками писать начал и его сняли, и он от тоски, наверное, то и помер, воон там его закопали и думаю, что покоя на этом кладбище ему никогда не видать.