Материнство

Иногда я думаю, что мое нежелание иметь детей – это подготовка себя к старости. Я точно знаю – лучше, чем остальные, – какой хотела бы видеть свою старость: скромный дом, скромная жизнь, никого, кто нуждается во мне и кто нужен мне так, как сейчас. Дети – бесконечное, до самой смерти, беспокойство. Или зависть к ним, молодым, с которыми себя сравниваешь. Как однажды сказала обо мне мама: «Ни с кем другим я не чувствую себя такой старой».

* * *

В детстве мама мечтала стать флористом, фотографом или фигуристкой, но по настоянию своей матери пошла в университет, чтобы получить настоящую профессию. В том, чтобы осуществить мечты родителей, нет ничего необычного, особенно если их мечты почему-то не сбылись.

Помню, когда я была маленькая, мама сажала меня к своему тяжелому металлическому микроскопу и показывала слайды: кровь и печень, почки, сердце. Фиолетовые и розовые, слайды демонстрировали все прекрасные природные творения, чем-то напоминающие так любимые ею распускающиеся цветы или круги, вырезанные во льду коньками фигуристов. Мама обычно сидела за обеденным столом, разложив вокруг слайды, а потом вставала, водружала меня на стул, наклоняла к окуляру и говорила: «Вот это твоя кровь». Мне казалось удивительным, что вот эти крохотные колечки, такие, каждое по-своему, хрупкие и нежные и в чем-то слегка отличные одно от другого, и есть моя кровь. Потом мама брала у меня волосок и клала его под микроскоп. «А это – твои волосы». Это пустотелая соломинка – мои волосы? Мама умела видеть мельчайшие части всего, и в этой ее способности таилось волшебство.

* * *

Где-то далеко стучит молоток, слышатся голоса – детские и женский. Сияет зимнее солнце. Высоко в небе летит самолет. На дереве требовательно вопит птаха. К ней присоединяются другие, поспокойнее. Дни морозные и ясные.

Майлз чем-то гремит в ванной. За окном паркуется машина, и я слышу, как пыхтит вхолостую мотор. Майлз идет, напевая, по коридору, откашливается… «Ой, извини. Работаешь?» Сейчас я выйду и пожелаю ему доброго утра. Слышу, как он выдвигает и задвигает ящики. Мотор пыхтит вхолостую, стучит молоток. Под ногами поскрипывают половицы.

* * *

Прошлой ночью видела во сне много-много женщин возраста, близкого к концу фертильности, забавлявшихся друг с другом на диванах. Красивые и соблазнительные, они не могли похвастать успехом у мужчин и детей, и в этом заключалась их сила и независимость, их ущербность и ограниченность, их легкость и пустота.

Многие поменялись бы с ними местами. Они полагают, что если добровольно отказаться от чего-то – чего-то желанного, – то вселенная в качестве компенсации каким-то образом возместит потерю. Но вселенная не играет в такие игры – и зачастую то, что потеряно, утрачено навсегда.

Стану ли я одной из женщин, в сорок лет внезапно осознавших, что хотят ребенка? Желающих оказаться одной из них – понять, что тебе нужно, когда уже почти поздно, – не видно. Кому хочется предстать перед миром человеком, ошибавшимся в таких простых, базовых вещах? Однако такая опасность существует, и она нависает надо мной, как наковальня, грозя под общий смех обрушиться мне на голову. Тебе тридцать девять. Пора решать. С этим согласен даже врач: решение нужно принимать незамедлительно.

Я знаю, что сорок – это всего лишь число, идея, застрявшая у меня в голове, финишная черта, вовсе и не являющаяся таковой. Тем не менее такая черта мне необходима хотя бы для того, чтобы перестать об этом думать. Когда я слышу, что у какой-то женщины за сорок появились дети, внутри у меня все падает. Когда же это кончится?

Откуда эти постоянные колебания? Почему на прошлой неделе эта мысль казалась мне привлекательной, а теперь представляется неверной? Насколько сильно размышления определяют мой жизненный путь? Желание прорастает не из рассуждений о том, чего тебе хочется, оно рождается где-то глубже. Нельзя сделать так, чтобы появилось что-то, чего ты не хочешь. «Тянитолкай» здесь не действует. Ничего нового это не дает и никогда не даст. Как только в твоей жизни начинается «тянитолкай» – поворачивай в сторону, туда, где энергия идет в одном направлении. Найди свое место в этом потоке и уже оттуда направляй жизнь.

Проблема в том, что жизнь длинна, многое в ней происходит случайно, и выбор, сделанный в одну неделю, может оказывать влияние до самого конца; тот, кто внутри нас принимает решения, не всегда поддается нашему контролю. Да, я не могу представить себя с ребенком, но это не значит, что его у меня не будет. И тот и другой вариант одинаково удивительны, маловероятны и необычены. Оба воспринимаются как своего рода чудо. Оба ощущаются как грандиозное событие. Согласиться с требованиями природы и сопротивляться им – оба пути равно прекрасны и по-своему замечательны и трудны. Сразиться с природой и покориться ей – оба выбора достойны уважения. Оба ценны.

* * *