Матильда

Роальд Даль Матильда

ЧИТАТЕЛЬНИЦА

Странные они люди, эти папы и мамы. Даже если их отпрыск — самое отвратительное маленькое существо на свете, родители все равно уверены, что оно лучше всех.

Некоторые родители идут еще дальше. Они подчас настолько ослеплены обожанием, что ухитряются убедить себя, будто их ребенок наделен талантами гения.

Что ж, ничего плохого во всем этом нет. Так уж повелось на свете. Но вот когда родители начинают расписывать блестящие достоинства своего ужасного отпрыска, тогда мы поднимаем крик: «Принесите-ка тазик! Сейчас стошнит!»

Школьные учителя особенно страдают из-за того, что им приходится выслушивать хвастовство гордых родителей, и когда приходит время по окончании четверти писать характеристики, они мстят. Будь я учителем, я бы состряпал нечто потрясающее для родителей, которые души не чают в своих детях. «Ваш сын Максимилиан, — написал бы я, — полный нуль. Надеюсь, у вас есть семейное дело, куда вы могли бы его пристроить по окончании школы, потому что ясно как дважды два — другой работы ему не найти». А будь у меня в тот день лирическое настроение, я бы написал так: «Интересно, что у кузнечиков органы слуха расположены в брюшке. Судя по тому, что ваша дочь Ванесса усвоила за эту четверть, у нее вообще нет органов слуха».

Я мог бы даже углубиться в естественную историю и заявить: «Певчая цикада шесть лет проводит под землей в качестве личинки и не более шести дней наслаждается солнцем и свежим воздухом. Ваш сын Уилфред шесть лет был личинкой в нашей школе, а мы все ждем, когда же он вылупится из куколки». Какая-нибудь особенно ядовитая девчонка могла бы заставить меня высказаться так: «Фиона обладает леденящей красотой айсберга, но в отличие от айсберга ниже поверхности у нее нет решительно ничего». Думаю, мне доставило бы удовольствие писать в конце четверти характеристики на всяких попрыгунчиков и попрыгуний. Но довольно об этом. Нам нужно идти дальше.

Иногда встречаешь родителей, занимающих противоположную позицию, вовсе не интересующихся своими детьми, и эти, конечно же, гораздо хуже тех, которые обожают своих чад. Мистер и миссис Вормвуд были именно такими родителями. У них был сын по имени Майкл и дочь, которую звали Матильда, и родители смотрели на эту самую Матильду как на какую-то букашку. Букашка — это нечто такое, с чем можно смириться, покуда не наступает время, когда от нее хочется отмахнуться. Мистер и миссис Вормвуд с громадным нетерпением дожидались того времени, когда можно будет отмахнуться от дочери, да так, чтобы по возможности она оказалась в соседнем графстве, а то и еще дальше.

Плохо, когда родители обращаются с обыкновенными детьми так, будто те букашки или прыщи, но еще хуже, когда ребенок необыкновенный, то есть наделен и чувством, и умом. Матильда была наделена и тем, и другим, а о способностях и говорить нечего. Ум у нее был такой живой, и она так быстро все схватывала, что ее способности не остались бы незамеченными даже самыми слабоумными родителями. Но мистер и миссис Вормвуд были такими бестолковыми и настолько были поглощены своей собственной глупой жизнью, что не замечали в дочери ничего необыкновенного. По правде, сомневаюсь, заметили бы они что-нибудь необыкновенное, если бы она вползла в дом со сломанной ногой.

Майкл, брат Матильды, был совершенно нормальным ребенком, но его сестра, как я сказал, представляла собою нечто такое, отчего глаза вылезают из орбит.

В возрасте полутора лет речь ее была совершенна, и она знала столько же слов, сколько известно большинству взрослых. Родители, вместо того чтобы аплодировать ей, называли ее болтушкой и резко говорили ей, что маленькие девочки должны быть видимы, но не слышимы.

К трем годам Матильда самостоятельно научилась читать, подбирая газеты и журналы, валявшиеся повсюду в доме. В возрасте четырех лет она уже читала быстро и хорошо, и естественно, ей захотелось книг. Единственной книгой во всем этом высококультурном доме было нечто под названием «Общедоступная кулинария», принадлежавшее ее матери, и когда она прочитала этот труд от корки до корки и выучила наизусть все рецепты, то решила, что ей нужно что-нибудь поинтереснее.

— Папа, — обратилась она к отцу, — ты мог бы купить мне книгу?.

— Книгу? — удивился он. — Это еще зачем?

— Чтобы читать, папа.

— Тебе что, телевизора мало? У нас отличный телевизор, двенадцать дюймов по диагонали, а тебе книгу подавай! Ты портишься, моя девочка!

Почти целыми днями Матильда сидела одна в доме. Ее брат (он был на пять лет старше сестры) учился в школе. Отец уходил на работу, а мать уезжала в соседний городок, находившийся в восьми милях, чтобы поиграть там в лото. Миссис Вормвуд была помешана на лото и играла в него пять раз в неделю. В тот самый день, когда отец отказался купить Матильде книгу, она сама отправилась в библиотеку. Явившись туда, она представилась заведующей, миссис Фелпс, после чего спросила, нельзя ли ей посидеть немного и почитать книгу.