Матильда. Тайна Дома Романовых

Матильда попросту перепрыгнула через Власова, которому никак не удавалось быстро подняться из-за цеплявшегося за него Ивана Карловича, и выпорхнула на сцену.

Позади полковник наконец избавился от директора, шипя:

– Раззява!

Но было уже поздно – вторая балерина встала рядом с Пьериной Леньяни!

Эту вторую император и дамы, сидевшие рядом с ним в ложе, могли узнать и без бинокля, но Николай прижал бинокль к глазам – Матильда Кшесинская тоже встала в позицию для фуэте!

Дирижер тоже обомлел, но привычно взмахнул палочкой в знак начала первого такта. Публика уже привыкла к фуэте, знала, что это такое и сколько оборотов должно быть, а потому принялась считать вслух. Две балерины даже лучше, чем одна.

Матильда сделала два глубоких вдоха, чтобы взять себя в руки и настроиться на выполнение так долго репетируемых вращений.

Нужно выбрать точку, с которой нельзя спускать взгляд – в этом секрет равновесия балерины при вращениях. Ну, кто же еще мог быть избран, как не Ники! Николай увидел, как Матильда уставилась прямо ему в глаза, вернее, на его бинокль.

Две балерины начали вращение синхронно, это было так красиво, что публика ахнула, раздались аплодисменты.

Только не сбиться, плевать на все аплодисменты, теперь главное – удержать Ники с биноклем в качестве опорной точки.

Мария Федоровна тоже поняла, кто на сцене, не веря своим глазам, она поднесла бинокль к лицу. Да, Кшесинская выступала-таки в праздничном балете, несмотря на все обещания Власова не подпускать ее ни к Ники, ни к театру! Эта нахалка не просто танцевала, она не спускала глаз с императора, поворачиваясь и снова глядя в царскую ложу.

Аликс поняла, что что-то не так, но у нее бинокля не было.

Видя, как жадно смотрит на сцену Николай, она начала понимать, кто именно крутит те самые фуэте.

– Ники, позволь мне… – Он даже не услышал, пришлось попросить громче: – Дай, пожалуйста, бинокль.

Николай вынужден был отдать, но при этом еще и повернуться к супруге.

Это был уже двадцать восьмой оборот, но, повернув голову, Матильда не увидела ни бинокля, ни головы самого Николая в нужной точке! Глаза метнулись в поиске, и… голова закружилась, и Матильда попросту рухнула на сцену!

Публика ахнула, а Пьерина с честью закончила коронный номер, принявшись раскланиваться под бурные аплодисменты публики.

– Занавес! – завопил Иван Карлович.

Рабочие сцены, словно того и ждали, – тяжелые полотнища поползли с двух сторон к центру, грозя уронить теперь уже Леньяни. Та снова с честью вышла из положения – скользнула вперед и осталась перед закрывающимся занавесом.

– Куда?!

Но голоса разъяренного Власова не слышал уже никто, только Иван Карлович продолжил валять дурака, разводя руками:

– Я хотел как лучше, там балерина валяется…

Полковник поспешил в царскую ложу, ему предстояло неприятнейшее объяснение с императрицей, вернее, уже императрицами… Послезавтра таковой станет и Александра Федоровна.

А Иван Карлович бросился к сидевшей на полу Кшесинской:

– Не разбились, Матильда Феликсовна?

– Нет, спасибо.

К ним подоспел и Виктор. Глядя вслед Власову, Иван Карлович вдруг рассмеялся:

– Теперь он точно посадит меня в Петропавловку.

Ассистент напомнил:

– Вы сказали, что сначала расстреляет.

– Теперь все равно! – махнул рукой почему-то счастливый директор. – Зато не буду волноваться.

Когда Матильда упала, Ники не сдержался и ахнул:

– Маля!

Мария Федоровна процедила сквозь зубы:

– Ники!

Но его уже не остановить – бросился прочь из ложи.

Через пару мгновений за ним последовала и Аликс.

Подоспевший для получения выволочки (обещал ведь Марии Федоровне, что они Кшесинскую больше не увидят!) Власов наткнулся на императора. Сообразив, куда движется государь, зачастил буквально перед ним:

– Ваше Величество, вам не стоит…

Николай просто отодвинул полковника в сторону, словно неодушевленный предмет, и пошел дальше.

Это увидела выскочившая следом за мужем Аликс, чтобы не встретиться с Власовым, ей пришлось скрыться за какой-то пахнущей старой пылью занавесью. Видеть не хотелось не только полковника, Аликс боялась не выдержать и разрыдаться у всех на виду, а потому двинулась вперед по коридору, забитому всякой всячиной. То, что впереди сцена, догадалась не сразу.

Николай шел на сцену уверенно – бывал там не раз.

Увидев императора, направлявшегося прямо к Матильде, Иван Карлович замахал на балерин и рабочих руками:

– Вон пошли! Все вон! Быстро!

Те не заставили себя уговаривать, любопытно стреляя глазами, словно растворились в кулисах. К счастью, исполнителей на сцене оставалось немного.

Николай шагнул к Матильде:

– Маля! – Стиснул ее руки, горячо зашептал: – Послушай, еще не знаю, как мы будем жить! Но я не могу тебя потерять. Скорее от короны откажусь. Ты не ушиблась?

Матильда вдруг попросила:

– Смотри на меня.

Она отбежала на середину сцены и принялась крутить фуэте – пять, десять, двадцать, тридцать, тридцать два…

Смотрела только на выбранную точку на заднике сцены, не спуская с нее взгляда. Остановилась сама, не сбившись, не упав.

В этот момент с другой стороны большой сцены от кулисы раздались редкие хлопки:

– Браво! Тридцать два! И не упали! Браво!