Матка

Старатели промолчали. Теперь, при более внимательном знакомстве, поразительное отличие гостьи от остальных людей становилось все заметнее. По временам глаза девушки словно отбрасывали белые отблески, как фары. Ее речь звучала непривычно: она сильно растягивала гласные, а к согласным добавляла лишние шипящие и свистящие фонемы, и в целом ее голос иногда превращался в нечленораздельный шум, а неопределенные, монотонные интонации оставляли впечатление, что она чего-то недоговаривает. Выражалась незнакомка так экзотично, что трудно было поддерживать разговор; впрочем, казалось, она не нуждалась в диалоге. Небрежно облокотившись на руль мотоцикла, она окинула взглядом лагерь.

— Да, невесело живете… — задумчиво оценила она. — Как цыганский табор прямо. Кстати, переезды от имаго практически не спасают… А оружие у вас совершенно идиотское. Вы здесь столько шума подняли… Хотя, впрочем, именно это вас и спасло: если бы я не услышала, отошли бы вы сейчас уже в область преданий… которые, правда, некому было бы рассказывать! — добавила девушка и снова расхохоталась, согнувшись пополам.

Возразить было нечего, и старатели промолчали. Внезапно девушка решительно взялась за руль и покатила мотоцикл прочь. Стало ясно, что она собирается уезжать.

— Подожди… — растерялся Ладшев. — А… куда ты направляешься?..

— Ты считаешь, что мне некуда пойти? — удивленно бросила девушка через плечо.

— Но ты можешь остаться с нами!

Девушка даже не обернулась.

— Если ты уйдешь, мы все снова окажемся в смертельной опасности!

— Это точно! — охотно согласилась незнакомка, усаживаясь на мотоцикл.

— И ты спасла нас только затем, чтобы снова бросить на произвол судьбы?! — в отчаянии вмешалась Вероника.

Девушка повернула в ее сторону лицо.

— Я не спасала вас, — пояснила она с оттенком недоумения в голосе, словно приходилось обсуждать очевидные вещи. — Я испытывала оружие.

— Но ты можешь и нас научить пользоваться этим оружием! — снова вступил Ладшев.

Незнакомка посмотрела на него так, словно он предлагал запустить в плавание наковальню.

— Нет, — коротко обронила она.

— Почему? — потребовала объяснений Вероника.

— Потому что вы — герчеяуре, — отозвалась девушка. — Созданные из пыли. Вы все здесь умрете.

На этот аргумент комментариев не нашлось, и девушка, посчитав тему исчерпанной, невозмутимо повернула ключ в замке зажигания.

— Но разве мы не можем измениться? — нашелся Ладшев; он даже сделал из толпы шаг навстречу девушке, и хотя он ни слова не понял из ее предыдущего заявления, его возражение оказалось удачным: подобная мысль незнакомке в голову явно не приходила. Подняв голову, она некоторое время задумчиво рассматривала толпу, а потом признала:

— Понятия не имею.

— Надо проверить, — Ладшев решительно развил успех. — Мы хотим измениться… и научиться сражаться против габбро. А если у нас получится, мы станем твоими помощниками!

Девушка с сомнением покачала головой. Боевые качества старателей явно не вызывали у нее энтузиазма.

— Пожалуйста, — взмолилась Вероника. — Дай нам шанс.

— Почему вы двое говорите за всех? — подозрительно прищурилась девушка.

Остальные старатели зашевелились и вразнобой забормотали, что не возражают. Неуверенная разноголосица вызвала у девушки еще больше сомнений, и она, поморщившись, отрицательно покачала головой.

— Ты права! — неожиданно заявил Ладшев и сделал еще один шаг навстречу незнакомке. — Нам всем нужно договориться. Нам нужно немного времени. Ведь ты можешь остаться здесь до утра? Если мы, я и Вероника, — он указал на Бесдальнову, — просим об этом? А мы тем временем посовещаемся. И завтра, возможно, придем к соглашению. — Он взглянул в недоверчивое лицо девушки и добавил: — Пожалуйста.

Как он успел заметить, искренние просьбы не проходили мимо внимания незнакомки и действовали едва ли не лучше логических доводов. Так произошло и на этот раз: поразмыслив, девушка неопределенно повела плечом и выключила двигатель.

— Хорошо, — сказала она, слезла с мотоцикла и покатила его обратно в лагерь. У нее явно не в обычае было затягивать с принятием решений. — Только думайте быстрее. — Она по-хозяйски огляделась. — Надо бы аппарат заправить и под навес загнать. Душ-то у вас тут есть?..

Ладшев растерялся.

— Что-нибудь придумаем, — вызвалась Вероника.

Комендаров молча взял из рук девушки мотоцикл и покатил его в сторону.

— Послушай, а… как тебя зовут? — окликнул незнакомку Себринг.

— Меня?.. — рассеянно отозвалась девушка, оглянувшись через плечо. — Беля.

Всю ночь на импровизированных площадках между вновь съехавшихся машин горели костры, лилось вино, жарились хлебцы и мясо и гудели голоса. Единственным, кто подобно Беле невозмутимо отправился спать, был Тихон. Остальные праздновали спасение, делились впечатлениями о произошедшем и спорили о будущем.

— …Вы видели, как она их перебила, просто на куски разнесла?..

— И ведь не было никаких ударов, все исчезало куда-то… Вот тебе и безопасность бесконтактного поединка…

— …Я смотрю — оно прямо у тебя за спиной, и тут вдруг…