Матка

Постепенно хозяйственная рутина стала привычной, многие обязанности выполнялись мимоходом, машинально, появилось свободное время, и старатели начали понимать неочевидные результаты требований Бели. За время работы в долине все успели убедиться, что игнорировать присутствие габбро фактически невозможно. Невидимые изменения, которые производил паразитарный камень в атмосфере — разрежение кислорода, понижение давления, ультразвук — сами по себе разрушали человеческое здоровье, рассеивали внимание, вызывали утомление и головную боль; если же тварь приближалась, угнетающий эффект усиливался, и потому для людей появление габбро всегда казалось неожиданным и пугающим, как в кошмарном сне. Постепенно старатели заметили, что высокий уровень сосредоточенности и целеустремленности, к которому приучала их Беля, помогал отчасти блокировать влияние габбро, и начали догадываться об истинных причинах непредсказуемых требований и несмолкающих упреков, насмешек, угроз Бели, стремившейся, по-видимому, предотвратить таким образом панику, нервные срывы и безрассудные инициативы среди своих подопечных.

Исподволь усвоенное старателями состояние сосредоточенного внимания, всецелой погруженности в любое текущее действие, безусловное самообладание, требовавшее поначалу титанических усилий и казавшееся неестественным, стало со временем удобным и плодотворным. Работа из навязанного условия превратилась в очередной повод убедиться в своих силах, а некоторые, хоть это и казалось невозможным, даже научились предугадывать поручения Бели и выполнять их заранее.

Однако в свободное время, по вечерам, когда над долиной появлялся исполнительно наведенный Белей шумовой экран, старатели по обыкновению расслаблялись, бездельничали и предавались воспоминаниям об ушедшей цивилизации, благо необходимость в заботе о безопасности пропадала. На досуге каждый выбирал себе занятие по интересам, и старатели, прежде не видевшие друг друга в мирное время, теперь словно познакомились заново.

Тихон обнаружил оригинальный вариант свойственного многим детям желания завести собаку: нашел волчонка и выгуливал его по вечерам в лесу. Ладшев употребил полученные от Бели уроки столярно-плотнического мастерства на изготовление шахмат и, хотя прежде почти не общался с Комендаровым, любителей интеллектуального развлечения их оказалось только двое, так что они почти каждый вечер составляли друг другу молчаливую, но довольно яростную партию, причем Комендаров зачастую как-то неожиданно выигрывал. Себринг добился от Бели разрешения пригнать в долину фургон с медицинским оборудованием и, помимо обязанностей по обустройству лагеря, которые выполнял наравне с остальными, упорно продолжал медицинские изыскания, вскрытие убитых Белей тварей и изготовление лекарств. Он чаще других донимал Белю узкопрофессиональными расспросами, пытался претворить на практике ее рекомендации и вскоре придумал специальный массаж и несколько типов микстуры на основе ртути, снимавших судороги и спазмы, которые порой вызывали габбро. Однажды Беля, заглянув в его тетрадь с чертежами вычурных хирургических инструментов, с сомнением покачала головой:

— Напрасно тратишь время. До нейтрализации паразитарного камня такая операция все равно не поможет.

— Возможно. Но когда мы победим, лечение зараженных превратится в первоочередную проблему. Вот я и хочу подготовиться заранее, — серьезно возразил Себринг, чем заслужил уважительный взгляд и задумчивую паузу.

Ростопчина по вечерам никто не видел — все свободное время он проводил в молитвах у постели сестры, которую на руках перенес со стоянки машин в долину и для которой даже пытался вытребовать у Бели отдельный защитный экран, в ответ на что Беля только печально покачала головой:

— Ее не тронут. Она для них все равно, что своя.

Вероника же любила просто помечтать, глядя в небо; в такие минуты ей смутно представлялись какие-то истории, похожие на обрывки старых мультфильмов: то серебристая кувшинка на неизвестном болоте, то забытые на чердаке часы в виде дворца с фигурками, — и Вероника на досуге втайне записывала их, жалея, что потратила мирное время на поиск скандальных новостей для газеты вместо того, чтобы издать книжку детских сказок — для которой у нее, правда, прежде не было идей. Беля порой называла Веронику "девушкой с секретным ящиком письменного стола", подтверждая таким образом подозрения некоторых старателей по поводу своей способности читать мысли, но в то же время Веронике порой казалось, что Беля имеет в виду не литературные опыты. Однажды Вероника спросила ее, что значит это определение, но Беля только пожала плечами:

— Это не определение, это шутка. Определяйся сама…