Матрица Макиавелли

Перед началом движения караванов каждому из старших сопровождающих вручался конверт, который он должен был вскрыть только миновав перевал Ловарай – ворота в долину Читрал. В самом Читрале, вскрыв конверт, старший группы получал имя и адрес читральского горного стрелка, который должен был вести дальше караван по горной тропе к конечной точке назначения каравана, указанной в конверте. Такая система конспирации полностью исключала утечку информации о маршруте и конечной точке движения каравана. Все горные стрелки были заранее подобраны и проверены из числа местных жителей – адептов шиитов-исмаилитов, чьи предки еще в бытность сопротивления английским войскам на подъезде к Читралу со стороны Ловарайского прохода на одном из фортов большими буквами написали: «Мы хотим умереть больше, чем вы хотите жить».

Караван, в составе которого Тахир двигался к Ваханскому коридору, через сто километров пути вышел к горному обрыву у реки Дир. Дальше, как рассказывал сам молодой помощник Евгения Владимировича, произошла интересная замена транспорта. Дорога (если верблюжью тропу можно назвать дорогой) заканчивалась высоким обрывом над горной рекой, и ящики, завернутые в дерюгу и обложенные кизяком, с помощью мобильных блоков были спущены вниз с высоты тридцати метров на узкий берег бежавшей по ущелью реки. Когда же последние сопровождающие с личным оружием спустились вниз, оставив с верблюдами двух местных жителей, с противоположного берега раздались автоматные очереди. Стрельба велась, судя по звуку, из двух автоматов, но горное эхо создавало эффект нападения большой группы. Снизу рассмотреть стрелявших не представлялось возможным, и Тахир не смог по внешнему виду определить национальную принадлежность нападавших – то ли это были пуштуны из «Талибана», то ли киргизы, остатки которых проживают в районе Зебака афганского Бадахшана и которые промышляют иногда такими вот набегами на караваны. Бой был коротким, однако один из караванщиков был ранен в руку, и, если бы не те двое, которые остались с верблюдами наверху, потери могли быть значительными. Они, пользуясь своим превосходством в высоте, открыли огонь на поражение и, судя по их радостным крикам, даже добились быстрого результата.

Заключительная часть пути прошла без приключений, хотя и с острыми ощущениями для людей, редко пользующихся террасными тропами, узкими балкончиками нависающими над горной бездной. Но мулы, на которых дальше везли груз, были привычны к такой дороге и вели себя безупречно, постепенно успокаивая и самого Тахира, который больше всего боялся, что сорвавшийся мул утянет его за собой на острые камни горного ущелья. Трудная дорога в горах закончилась затяжным спуском и привела к огромной скале, обойдя которую можно было обнаружить узкий проход, едва заметный из-за параллельно стоявших почти прямоугольных камней, создающих видимость целостной поверхности горного массива. Проход был достаточно длинным и привел в большую пещеру, которая при свете мощных фонарей выглядела как ангар, заботливо подготовленный рукой великана. Ровный пол и каменные полки, лестницей уходящие в темноту далекого потолка, не оставляли никаких сомнений в том, что этим «ангаром» пользовались очень давно и построен он был не местными жителями, которые были далеки от эстетики ровных полов в заброшенных пещерах.

На следующее утро после разгрузки пакистанец отправился в обратный путь, чтобы до закрытия перевалов успеть вернуться домой. У него на это было все два-три дня – в начале октября начинались метели и снегом заносило проходы так, что не то что козлиные тропы, но и глубокие щели не определишь ни визуально, ни с помощью специального щупа. Оставшимся федаинам и Тахиру было полегче – тропа от пещеры шла вниз и через пять километров раздваивалась. Одна дорожка шла в сторону истоков горной реки Ташкурган, текущей в сторону Косраба, небольшого городка на западе Китая, от него недалеко и до Кашгара, а там и Киргизия рядом. Вторая дорожка шла в сторону горной речки Вахандарья, по которой можно было дойти до перевала Барогиль, а там – на родину, в Таджикистан. На этом месте они и расстались. Люди Абдул-Вали пошли с мулами в сторону Ошской долины, а Тахир со своей торбой пошел строго на север. Он знал, что через двадцать – двадцать пять километров пути по этому небольшому каньону он выйдет в места, знакомые ему по оперативной работе, – он много раз ходил здесь, проводя встречи с закордонной агентурой. Паспорт ему при расставании вернули, и он ничуть не опасался встречи с пограничным нарядом. Он даже хотел, чтобы встреча эта произошла как можно быстрее.