Матрос Кошка

Въ прошлую ночь, во время бывшей вылазки, одинъ изъ солдатъ Охотскаго -полка утонулъ въ колодц. Англичане вытащили его оттуда, и вмсто того, чтобы похоронить его, выставили его трупъ на своей стнк на поруганіе: пусть, молъ, сами русскіе разстрляютъ это бездыханное тло!

— Скоты!—ворчитъ офицеръ,—лучшаго не могутъ придумать!

Трупъ силуэтомъ выдлялся надъ бастіономъ, бля надъ нимъ своею изодранною рубахой и разввающимися по-втру волосами.

— Это наврно изъ Охотскаго полка,— говорили солдаты.

— Охотцы и ходили тогда.

— Что же, братцы, такъ и будемъ сидть на нихъ и глядть?—спросилъ боле нетерпливый.

— Можно и палить будетъ, пожалуй, только надо забирать налво, аль направо, чтобы его не задть.

— Невзначай заднешь, пуля вдь дура!

— Лохматка!— кричитъ сигнальщикъ.— Но никто не обращаетъ никакого вниманія на этотъ возгласъ. Взоры всхъ устремлены на несчастнаго охотца.

— Надо снять его, братцы!

— Надо, извстно.

— Не подойти, пожалуй,—говоритъ матросъ.—Ишь, окаянные, слово горохомъ сыпятъ!

— И пущай сыпятъ!—отвчаетъ Кошка,—намъ на это наплевать, а снять надо.

— Не отдавать же его на поруганіе нехристямъ!

— Нетто онй нехристи?—вступается какой-то егерь.—Хресты у нихъ тоже есть, самъ видлъ.

— Ишь, что сказалъ! Коли они хреще-ные, то зачмъ они за турку вступаются?— кричитъ матросъ.

Егерь умолкаетъ и, сердито зарядивъ ружье прицливается въ какую-то пробгавшую фигура англійскаго смльчака.

Выстрлъ, фигура какъ то странно подпрыгнула на мст и затмъ кубаремъ скатилась внизъ.

— Акуратъ арцы!—смется Кошка.

— Это ему за Охотца!—говоритъ солдатъ, снова заряжая штуцеръ.

— Однако, ребята, его надо снять!—воскликнулъ офицеръ.—Долго ли ему висть тамъ?

— Сымемъ, ваше благородіе!—слышится дружный отвтъ.

— Не всмъ же сразу,—говоритъ офицеръ, становясь противъ открытой амбразуры, не обращая вниманія на летвшій на него цлый рой пуль.—Надо двоимъ или троимъ...

— Жеребецъ. Берегись!.. — кричитъ сигнальщикъ.

Какой-то матросъ быстро бросается на офицера и, безъ всякой церемоніи»

оттолкнувъ его, валитъ на землю и прикрываетъ его своимъ туловищемъ.

Раздается оглушительный трескъ, въ воздух со свистомъ пронислись осколки.

— Вставайте, ваше благородіе,—говоритъ матросъ, подымаясь.

— Спасибо, — отвтилъ офицеръ, и, вставъ, тщательно стряхиваетъ съ себя приставшую грязь.

Жеребецъ надлалъ дловъ: своротилъ часть стнки и поранилъ осколками не мало людей.

— Носилки сюда!

— Жарь въ нихъ капральствомъ!—кричитъ офицеръ.

— Есть!..

Проходитъ день и начинаются сумерки.

Фигура Охотца все еще выдляется на непріятельской стнк, мозоля глаза солдатамъ.

Командиръ бастіона сидитъ въ блиндаж, прихлебывая мутный чай, который ему приготовилъ деныцикъ.

Противъ него, согнувшись подъ низкимъ потолкомъ, стоитъ Кошка.

— Васъ сколько пойдетъ?—обращается къ нему командиръ,

Я одинъ, ваше благородіе.

— Да вдь тебя зря убьютъ, а если

даже и не убьютъ, то какъ же ты притащишь за собою тло?

— Можно и одному, ваше благородіе

— Ну, какъ знаешь, иди съ Богомъ.

Матросъ повернулся, по форм, и, ударившись маковкой въ потолокъ, вышелъ изъ блиндажа.

Уже смеркалось совсмъ, когда матросъ, очутившись между своими и непріятельскими батареями, ползкомъ двигался по размягченной дождемъ почв.

Вотъ уже передъ нимъ дымящаяся отъ выстрловъ батарея.

На самой стнк, наклонивъ голову, смотритъ на него мертвыми глазами трупъ солдата, выставленнаго на всеобщее поруганіе. Въ воздух развваютея остатки его одежды, изъ подъ которой просвчиваетъ желтое тло.

Неподалеку люди въ синихъ плащахъ возятся около орудія, собираясь послать въ русскихъ зарядъ. Тутъ же расположились стрлки. Вокругъ трупа было пусто, потому что никто, видно, не ршался подходить къ нему.

Вдругъ среди нихъ слышится крикъ изумленія и ужаса.

На стнк внезапно появляется фигура матроса, и не успли вс опомниться, какъ онъ, взваливъ трупъ своего земляка

на плечи, спрыгиваетъ внизъ и быстро удаляется.

— Годдемъ! — кричатъ опомнившіеся англичане и посылаютъ вслдъ за удальцомъ цлый залпъ.

Но Кошка прямо и открыто идетъ впередъ, широко шагая и пригибаясь подъ тяжестью своей ноши.

Но вотъ онъ останавливается, спускаетъ трупъ на землю и, взявъ найденныя имъ по пути англійскія носилки, принимается, въ виду двухъ враждебныхъ позицій, за дло: прорзавъ въ носилкахъ дырья и просуновъ въ нихъ руки мертвеца, затмъ взваливъ все это на спину, онъ шагаетъ дальше.

^—Молодецъ, Кошка, молодецъ!—кричатъ ему товарищи, протягивая свои ружья, чтобы помочь ему подняться на свою батарею.

Матросъ, весь запыхавшись, кладетъ мертвеца на землю и садится на лафетъ пушки.

— Ты не раненъ?—спрашиваютъ его окружающіе матросы и солдаты.

— Нтъ!—отвчаетъ онъ,—а вотъ ему, сердечному, пожалуй, порядкомъ попало.

Осмотрли трупъ и нашли на спин его шесть пуль. Кошка остался совсмъ невредимъ.

— По крайней мр, его похоронятъ

вмст со своими,—говорили солдаты* когда Охотда отправили на носилкахъ на мсто вчнаго покоя.

Но этотъ вечеръ не кончился для англичанъ однимъ сюрпризомъ: съ ними еще случился новый неожиданный казусъ.