Матрос Кошка

— Ваше благородіе!—кричитъ, нагоняя Бирюлева унтеръ-офицеръ, —тамъ что-то неладно.

— Гд?—останавливаетъ лейтенантъ.

— На транше, ваше благородіе,—кто-то изъ нашихъ остался тамъ и очень ругается; выручить бы?

— Понятно выручить! — соглашается БирЮлевъ и затмъ раздается его громкая команда:—кругомъ! на руку! бгомъ маршъ!..

Снова раздается зычное «ура» и отрядъ летитъ опять на эту злосчастную траншею!

Опять заработали наши штыки, посл

порядочной передряги, успли выручить застрявшаго...

— Братцы:—кричитъ вырученный уцпившись за какого-то французика:—тащите и этого! чего онъ связался со мною и ругался?

Потащили и француза, и затмъ отрядъ посл шестаго нападенія вернулся домой.

Доблесть Игнатія Шевченка была объявлена въ приказахъ по войскамъ, и по Высочайшему повелнію семейство его было обезпечено пенсіей.

УІИ.

Іеромонахъ Аника.

Въ особенности не нравился французамъ камчатскій люнетъ. Онъ вредилъ имъ больше всхъ и постоянно былъ имъ словно бльмо на, глазу.

Нсколько разъ нападали они на него, пробуя взять штурмомъ, но попытки эти были напрасны, несмотря на ихъ храбрость.

Наконецъ, 6-го марта, они ршились попробовать еще счастія.

Посл сильной канонады, три колонны зуавовъ, одтыхъ въ синія турецкаго покроя куртки и въ красныхъ фескахъ, устремились на этотъ люнетъ.

Нужно сказать при этомъ, что французскія войска явились достойными соперниками нашимъ; ихъ стойкость и. храбрость въ бою были образцовыми. Но въ особенности выдлялись между ними алжирскія войска, называемые зуавами: то были отчаянные головорзы.

Вотъ почему нашимъ трудно было про-тивустоять дружному натиску этого отборнаго войска, но три роты волынцевъ подъ командою полковника Свщевскаго приняли ихъ штыками такъ хорошо, что зуавы принуждены были отступить.

Оправившись немного, зуавы кинулись на наши ложементы, но тамъ давно ждалъ ихъ батальонъ Якутскаго полка и дв роты Томскаго полка подъ командою полковника Вялаго.

Отрядъ этотъ въ сравненіи съ многочисленностью зуавовъ былъ очень невеликъ, но наши солдаты считать враговъ совсмъ не умютъ... Дружно ощетинившись штыками, бросился батальонъ и дв

роты томцевъ, и завязалась жаркая рукопашная...

Какъ ни мужественны были зуавы, но, не будучи въ состояніи выдержать этотъ штыковый натискъ, бросились бжать въ свои траншеи обратно.

Батальонъ двинулся за ними, и тутъ пришлось ему схватиться съ 10-мъ войскомъ.

Завязалась опять страшная кровопролитная рукопашная драка, но непріятель словно не убывалъ, хотя якутцы и томцы таяли, подобно снгу отъ солнца... Не малое время бились они, но наконецъ устали ихъ руки могучія и потому по данному сигналу они въ полномъ парядк пошли въ свои ложементы, не забывъ захватить съ собою плнныхъ^-- офицера и девять человекъ солдатъ.

Итакъ, послдняя попытка французовъ взять «Комчатку» была напрасная стоила имъ большихъ потерь...

На другой день, посл этого славнаго дла, т. е. 7-го марта, Севастополь понесъ страшную потерю: на Малаховомъ курган, тамъ, гд былъ смертельно раненъ адмиралъ Корниловъ, погибъ другой, доблестный и неустрашимый адмиралъ Истоминъ. Возвращаясь изъ камчатскаго люнета на

свой Малаховъ курганъ, онъ былъ убитъ непріятельскимъ ядромъ.

Во время похоронъ адмиралъ Нахимовъ, безсмнно несшій въ числ другихъ адмираловъ и генераловъ гробъ своего боеваго друга и собрата, заглянулъ въ склепъ, куда хотли поставить гробъ рядомъ съ Корниловымъ, и сказалъ:

— Есть еще мсто для одного, хотя-бы и поперегъ склепа.

Нахимовъ будто предчувствовалъ, что и ему придется лечь тутъ-же на этомъ свободномъ мст...

А французы съ большимъ упорствомъ подвигались впередъ своими насыпями и были уже на розстояніи 40 саженей отъ нашихъ ложементовъ.

Нужно было во что бы то ни стало помшать имъ, и вотъ занявшій мсто Истомина, другой герой, генералъ Хрулевъ, ршился вытснить ихъ оттуда.

Ршено было сдлать¹ ночную вылазку съ 10-го на 11-е марта.

Въ 9 часовъ вечера, къ мсту назначенія начали прибывать назначенныя для вылазки войска: девять баталіоновъ Камчатскаго, Днпровскаго, Волынскаго и Угличскаго полковъ и батальонъ моряковъ подъ командой полковниковъ Голева и Радомскаго.

Ночь была свтлая и лунная, хотя погода была довольно бурная.

Войска, благословясь, тихо, почти безъ всякаго шума, двинулись впередъ, выпустивъ передъ собою стрлковую цпь.

Въ это время, чтобы отвлечь вниманіе непріятеля, по распоряженію адмирала Панфилова, должны были произойти еще дв вылазки, одна—подъ командою Бирюлева, а другая—капитана Будищева.

Молча шли люди Хрулева впередъ, ротными колоннами. Сначала ярко свтившая луна зашла вдругъ за тучу и вся окрестность погрузилась въ темноту.

Вдругъ, совершенно неожиданно, съ противуположной стороны раздался залпъ и затмъ крики: «іе ГІтрегеиг!» (Да здравствуетъ Императоръ) и «іе Іа Егапсе!» (Да здравствуетъ Франція)... Оказалось, что французы предупредили насъ. Смущенные неожиданностью, стрлки быстро отступили, давъ непріятелю занять наши ложементы.

Хрулевъ остановился и, глядя на огненную линію непріятельскихъ выстрловъ, быстро сообразилъ число его и направленіе.

— Четыре баталіона въ атаку!—скомандовалъ онъ.