Маулихакти, или Вернись ко мне!

За эти три дня меня не пытались убить, я не теряла сознание, не вытворялось что-то из ряда вон. Не видела никаких глюков. Так что можно сказать это самые спокойные дни в моей жизни. По сути, из пятерки напряженным как струна был только Дэмиан. Честно говоря, я не понимала, как он еще не свалился. С рассвета и почти до вечера он не слезал с седла. Иногда он ехал рядом с нашими телегами, но чаще всего отправлялся на разведку.

Лиамер попытался мне объяснить, что для сохранности нашей защиты наставник должен знать расположение энергетических дыр в земле. Мол, если в такую мы угодим, то никакая защита от поиска не поможет. Нас найдут, не успеем и пикнуть. Манеер не спал уже четыре или пять дней. Все это время я видела его только в маске. Вечерами я часто смотрела на него, но он демонстративно отворачивался, всем своим видом показывая, что не желает со мной говорить. Я и не стала навязываться.

Честно говоря. Если бы не отношение ко мне, как к больной, поездку можно было счесть один из самых лучших моих воспоминаний.

Утро пятого дня пути началось с уже привычного зеленоватого дыма. Хемах каждый раз начинал лечение, не тревожа мой сон. Помимо малахитового тумана вокруг кожи, еще хорошо расслышала привычное брюзжание уфира:

— Ничего не понимаю, ну почему не помогает? Что не так? — послышался чуть хрипловатый после сна голос краснокожего.

Я потянулась и постаралась придать своему помятому лицу не слишком страшный вид.

— Доброе утро, Хемах. Как спалось?

— Доброе, какое он ко всем исчадьям, доброе…!

— Что опять не так? — я потерла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа спросил он.

Я пожала плечами.

— Отлично я себя чувствую, ничего не болит, нигде не ломит.

— А магия? Ты чувствуешь магию? — напряженно продолжал допрос мой нервный доктор.

Я привычно прислушалась к себе, попыталась позвать красное пламя. В ответ — тишина. Зато черное отозвалось моментально, резким жжением в области легких. Я поморщилась. И облизала в миг пересохшие губы.

— Красного как не было так и нет, — пришлось ответить мне. — Хемах, ты же вроде умный, так с чего ты взял, что если во мне проснется магия, я тебе об этом не скажу? Каждое утро одни и те же вопросы. Просто перестань переживать. Свои нервы должны быть дороже всего на свете. Если мне вдруг станет плохо — я первая начну звать тебя.

Он внимательно посмотрел на меня. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но резко передумал. И свернул магический туман. Магия послушно впиталась в его ладони. Он протянул мне руку и помог выбраться из телеги. Вчерашнюю ночь мы провели у какого-то тоненького ручейка, так что сразу направилась к нему. Хемах шел за мной на расстоянии пары шагов. Я с большим трудом опустилась на корточки и принялась умываться. Потом напилась воды. Встать не получилось. Спина отказалась разгибаться, и я хряснулась на пятую точку.

— Да что ж такое?! — разозлилась я. — Хемах, ты можешь мне сказать, когда конец эта проклятая спина заживет?

Он опустился передо мной на корточки и помог медленно подняться, придерживая так, что я не напрягала мышцы спины.

— Прошло только четыре дня, как ты очнулась! — возмутился он. — Обычно с такими ранами…

— Да знаю я, — отмахнулась я. — Ты уже говорил, что я у вас уникум.

— Кто? — не понял он.

Я закатила глаза. За три дня плотного общения я уже не раз замечала, что многие мои словечки они не понимают, так же как я некоторые термины. Я пыталась Кезефу объяснить некоторые слова из моего не слишком цензурного лексикона и поняла, что буквально весь мат не переводится в местные аналоги, хотя они есть.

Еще за последние три дня мне стало спокойно. Не то чтобы я сдружилась с этими хактами, скорее привыкла к их присутствию. Теперь единственный кто вызывал у меня приступы страха был Дэмиандриэль. Его я по-прежнему величала на «вы», с остальными же перешла на более легкую форму общения. Ребята тоже стали ко мне относиться дружелюбнее. Нет, я не смирилась с собственными галлюцинациями. Не потеряла бдительность. Просто немного пообвыклась и, чего уж греха таить, стала наглеть.

Хемах, придерживая за локоть, довел меня до единственного костра. Лиамер во всю хозяйничал с ухой. Вчера Кезеф и Ишима наловили местных зверьков и рыбы, так что ребята лакомились мясом, а на утро осталась уха. От запаха, который был, кстати, очень даже ничего, у меня заболел живот. Уфир усадил меня под внимательными взглядами на пенек. Лиамер протянул мне плошку с наваристым супом. Меня затошнило, а в глазах появилась муть.

— Я не буду есть, — еле выговорила я.

— Даже не думай! — повысил голос краснокожий. — Ты должна попробовать хотя бы пять ложек!

— И не уговаривай, — запротестовала я. — Рыба, знаешь ли, не в моем вкусе.

— Ника, прекрати упрямиться! Тебе нужно поесть, — вступил в разговор Лиамер.

Говорил человек вроде бы шутливым тоном, но в глазах читалось некоторое беспокойство.

— Я не могу! — взвыла я. — У меня и так живот болит, а вы меня еще и пытать собрались.

Я решительно поднялась с пня. Земля слегка качнулась, но я устояла, и даже без поддержки.