Маузер Кристиана Фольке (СИ)

     Оружейник завел журнал, в котором от руки аккуратно, в табличной форме записывал все эти истории, свои наблюдения. За пару лет бездны ему отозвались уже двадцать восемь единиц холодного и огнестрельного оружия. И один разделочный нож из музея полиции в Кельне.

 

     За годы своего поиска Герберт немало прочитал, посещал лекции психологов и психиатров, практикующих эзотериков. Вступал в переписку, аккуратно проходил индивидуальные собеседования, подбирая различные предлоги. В итоге уверовал именно в дар, а не разрушающую личность патологию. Побочным эффектом оказалось написание пары больших статей по истории, охотно опубликованные в исторических и оружейных журналах, чем он раньше никогда не занимался. Еще через год интерес к поиску угас, и журнал стал скорее материалом для написания рассказов или даже романа, быть может, в фантастическом готическом жанре. Когда-нибудь когда младший Бау передаст личное клеймо и уйдет от дел...

     Но все изменили события, когда Герберт снова оказался в Кельне. На сей раз как мастер и лицо, сопровождающее груз после реставрации − частную коллекцию оружия и доспехов испанских "черных всадников" − рейтар. По окончании процедуры сдачи-приемки и подписания бумаг клиент предложил отметить завершение дела. В след за дворецким и владельцем дома мастер прошел в просторную комнату и сразу ощутил знакомые зовущие эманации. Далеко не сразу выяснилось, "откуда дует ветер" что добавило к ланчу Герберта особую перчинку.

    − Какой сундук! Наверное, старинный? Винный дуб, полагаю? И окован стандартно, добротно, наша датская рука. Узнаю.

    − Все так. На днях издалека поступило неожиданное наследство. Толком еще не разбирался, знаете ли, все дела и некогда, - Вильгельм Фольке, молодой хозяин дома рассмеялся, пожал плечами.

    − Вот как? В такой таре, наверное, только гульдены или луидоры?

    − Отнюдь. Да и сундук − случайная тара. Там другая совсем тема, − Вильгельм посмотрел на часы. − Странная история. Часть принадлежала моему прадеду, здесь же и вещи старого Шмита. По завещанию его сына ЭТО пришло на мой адрес. Но ничего особенного − только разное старье. Впрочем, есть и по Вашей части. Хотите взглянуть?

    − Если Вы не против.

Оттянули петли запоров, откинули массивную крышку. Дно сундука слоями устилали старые книги. Поверх них несколько каких-то свитков на тканевой основе, видимо, карты. Там же: старый бинокль, жестяные коробки, кривой азиатский кинжал в ножнах. И вошедшая по длине тютелька в тютельку германская армейская винтовка Маузера 98К − оружие известное, даже легендарное. Сомнений не было, "звала" именно она.

    − Позволите осмотреть?

    − Конечно. Мне нужно сделать несколько деловых звонков. Оставляю Вас наедине с этим, − Вильгельм усмехнулся, − "сокровищем". Не торопитесь и помните о полке с напитками − вон там.

Вильгельм вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Герберт же сразу подхватил винтовку, взвесил на руках, прицелился. Заводское клеймо на ствольной коробке сообщало о годе выпуска − 1938. Мастер не спешил "выслушать" историю, захотелось угадать: что здесь может быть? Он уже играл в эти игры и пару раз довольно успешно. Винтовка была в отличном состоянии, когда-то изрядно "тюнинговалась": золотой или позолоченный спусковой крючок, глубокое, выжженное на прикладе изображение германского орла со свастикой с готическим текстом вокруг: "Christian Folke Edelweiss 2-1". Деревянная ложа не раз лакировалась, но давно, и многослойное покрытие кое-где начало облезать. Солдату, унтеру не позволили бы подобные доработки закрепленного оружия. Это офицерское, личное. Если, конечно, этот тюнинг военных лет. Герберт отнял обойму − пустая. Извлек скользящий затвор и заглянул в ствол − еще вполне "свежий" с неизношенным каналом. Ну, что еще? Он еще раз бросил взгляд на содержимое сундука и, немного подумав, загадал "сюжет". Маузер призывно, буквально дребезжал в руках мастера. И Герберт, закончив прелюдию, закрыл глаза и, наконец, приложил его ко лбу.