Маузер Кристиана Фольке (СИ)

      В конце стояла подпись: "Михаэль Шмит" и дата − три недели назад. Герберт сложил письмо, еще раз пробежался взглядом по вещам и вернул все на место. Быстро распрощался с хозяином и уже в пути домой начал обзванивать знакомых и родню, писать сообщения и письма, не раскрывая истинной причины своего беспокойства и принимаемых мер. Дядя − глава фирмы без лишних вопросов отпустил на неделю "по личным". Жена и дети отправлены к матери в Копенгаген. Сколько осталось времени? Внутренний голос уверенно твердил: немного. Вопросы: Но как они будут искать меня? И найдут ли? Не стояли. Он совершенно точно знал ответы. Поиски будут начаты, его найдут, и... Отсчет уже пошел. Бедна Герберта оказывалась глубже и причудливее, чем представлялось. Теперь он чтец меченый и метка отдавалась легким звоном в ушах. Однако вызвать его 'на ковер' ОНИ не могли. И значит, право выбора места встречи, если не произойдет ошибки, если успеет, принадлежало ему. Герберт верил в это и спешил.

 

  **

 

     Сам дом, перешедший от отца, был двухэтажным, каменным и толстостенным, в традициях горной северной Скандинавии. Крыша довольно острая, двускатная, оттуда, сверху, атаковать неудобно. Если, конечно, сразу не разносить все в ноль. Но этот дом вовсе не командный пункт, а его хозяин - лишь жалкая любопытная крыса, заглянувшая куда не следует. И которая должна быть зачищена по-тихому. Из таких предпосылок действия противника Герберт и выстраивал свою оборонную стратегию. Заблокировал все окна и двери за исключением просторного зала второго этажа, из четырех окон которого открывался вид на подъезд к дому и прилегающие холмы, пару троп. Для обороны внутри залы приспособил два тяжелых дубовых стола - внутренняя баррикада "последнего рубежа". Там, за баррикадой, организовал и продуктовый, водный и аптечный "склады" − так спокойнее. В простенках между окнами выставил собранные по друзьям-товарищам две штурмовые винтовки с прицелами и парой снаряженных магазинов к каждой. Свой охотничий дробовик поместил за баррикаду. Для ближнего, последнего боя. Удалось раздобыть более килограмма промышленной взрывчатки и гранату. Герберт приспособил и их для обороны дома. На штудирование инструкций, справочников в сети и приготовления ушел полный день. Аппетита не было, приходилось себя заставлять.

     К вечеру сумрак накрыл пространство за холмом, пошел дождь. Со своей позиции на стопке тюфяков у окна в торце комнаты он нес дозор, чередуя наблюдение в бинокль с пролистывание книг из библиотеки первого этажа. На табурете рядом был приготовлен и прибор ночного видения.

  А если не явятся за эти дни, если "крыша" поедет? Сколько он выдержит такой жизни с нервами наизнос? Герберт отхлебнул из стакана горячего сладкого чая, отложил красочный глянцевый путеводитель по Дании, открыл наугад сборник средневековой лирики.

"Взыщу я плату с недругов мечом'.

'Я это знаю', − молвил Ганелон.

Аой!"

"Пускай не скажет обо мне никто,

Что от испуга позабыл я долг.

Не посрамлю я никогда свой род.

Неверным мы дадим великий бой"*

     Но вскоре отложил и эту книжку. С неожиданным удовольствием доскреб содержимое банки, вымакал хлебом, порядком обляпавшись. Почему раньше не брал консервированную куропатку, такую - в помидорах и сладком перце? Французы умеют, особенно эти, из, - вчитался в мелкий шрифт, - из Прова...

     Герберт верил в то, что он заранее почувствует ИХ приближение, регулярные всплески странных ощущений давали повод рассчитывать на это. Но гости явились по-тихому. За домом и на тропе практически одновременно хлопнуло. Громко, сработало минирование. НАЧАЛОСЬ. Вчера, следуя рекомендациям из "Солдат удачи" да и припоминая армейское прошлое, он усердно замусорил закладки разным металлическим хламом, высыпал сверху различный мусор и на всякий случай помочился. Все это сейчас из второй закладки со свистом летело и падало по окрестностям двора. На всплеск сейсмики или от удара железякой отозвалась сигнализация внедорожника. Машину надо было ближе под дом ставить. Не прошло и пары секунд, и в Тойоту с каким-то шуршанием вошли два белесых, хорошо различимых в сумерках световых потока. Вошли под разными углами со стороны дороги. Старая верная подруга, которую владелец все не решался отдать под пресс, дернулась, вскоре загорелась, как та ладья на пути в Вальхаллу. Достойный конец. Но долго умиляться было некогда. Консервная банка укатилась, вниз по тюфяку сполз бинокль, брякнул о пол мобильник, с которого ушло заготовленное сообщение. В руках Герберта сейчас была заряженная "бельгийка". Почти такая, с которой он служил - армейская FN FAL с оптикой: "Фаля". Гладкий приклад, его резиновый задник уперся в плечо, дыхание принесло густой запах оружейного масла.

     Сейчас он уверенно наблюдал ИХ в прицел. При сносном освещении разглядывал замершие два силуэта. Как и тогда, идут уступом. В висках Герберта стучало. Происходящее казалось бредом, в котором он вовсе и не участвовал. Что те странные сны или редкие состояния, когда человек видит картинку события, да и себя со стороны. Нынешняя картинка была жесткая, ужасающая - КРАЙ.