Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Таким образом, дебют халифа развеял все иллюзии, но ситуация еще более ухудшилась, когда спустя некоторое время он назначил хаджибом Хакама ибн Саида. Хакам, человек Амиридов, в Кордове был ткачом. Там он и познакомился с Хишамом. Принцы Омейядов нередко находили политических сторонников среди низших классов. Во время гражданской войны Хакам был солдатом, и, поскольку ему хватало и храбрости, и военных талантов, он быстро поднялся по командной лестнице и заслужил уважение вождей, которым служил. После того как Хишам был провозглашен халифом, Хакам представился, напомнил о военной дружбе и быстро снискал его расположение, после чего начал взбираться вверх по чиновничьей лестнице. Став хаджибом, он в первую очередь заботился, чтобы стол халифа ломился от яств и чтобы ему подавали самые изысканные вина. Он окружил хозяина певицами и танцовщицами, иными словами, пытался сделать жизнь хозяина как можно более приятной. Слабовольный Хишам, совершенно безразличный к власти, был только рад освободиться от дел, которые его утомляли, и с радостью передал руль Хакаму.

Хажиб обнаружил казну пустой. Чтобы покрыть текущие расходы, срочно нужны были доходы, причем большие. Откуда их взять? Ввести новые налоги – этого не мог не знать Хакам – значит гарантировать новому халифу непопулярность. Поэтому хаджиб прибег к другим средствам, может быть не слишком честным, но продиктованным необходимостью. Обнаружив некоторые ценности, которые Амирид Музаффа отдал на сохранение своим друзьям, Хакам конфисковал их и заставил главных купцов купить их по заоблачным ценам. Еще он заставил их купить свинец и железо из разрушенных во время гражданской войны дворцов. Но полученных таким образом денег было мало. Хакаму пришлось обратиться к Ибн аль-Джайяру, тому самому ненавистному и презренному факиху, который в прошлый раз предложил халифу Али ибн Хаммуду эффективное, хотя и позорное средство наполнить казну. Теперь он посоветовал Хакаму получить существенные доходы за счет мечетей. Эта афера стала известной и вызвала много слухов среди кордовцев, особенно факихов. Тем не менее незадолго до этого факихи, которые заседали в суде, приняли решение об увеличении жалованья, хорошо зная, что необходимые средства получены из незаконных налогов. Поэтому Хакам, возмущенный их лицемерием, выпустил против них язвительный манифест. Абу Амир ибн Шахайд, его составивший, зачитал его публично во дворце и в мечети. Было это в июне 1030 года. Оскорбленные факихи попытались передать свой гнев народу, но, поскольку у масс, судя по всему, особых проблем не было, ничего не вышло. Правительство усилило рвение. Визирь, уличенный в участии в заговоре, был казнен, а Ибн-Шохайд потребовал казни «больших шляп» – так он их называл. «Не обращайте внимания на заявления этих жалких людишек! – восклицал он, обращаясь к халифу. – Пусть на них охотятся. Предоставьте мне обличать их».

Если Хакам общался с теологами, он бы удержал свои позиции, потому что они тогда не были достаточно влиятельны, чтобы причинить ему вред. Но у него были намного более опасные враги. Почти все патриции были настроены к нему враждебно. Низкое происхождение было несмываемым пятном в глазах аристократов. Они считали его не солдатом удачи, а ткачом и ставили его на один уровень с хаджибом Хакама II. В действительности существовала большая разница между этими двумя людьми. Один был ремесленником, другой провел лучшие годы в лагерях или при дворах принцев приграничья. Знать была не слишком щепетильна в отношении средств, с помощью которых наполнялась казна, и она была готова легко простить человеку собственной касты финансовые операции, которые был вынужден вести хаджиб. Но поскольку он был плебеем, они не прощали ему ничего и использовали доходящие до них слухи, чтобы усилить свою ненависть. Политика аристократов, однако, была вредна для их же собственных интересов. Сначала Хакам не выказывал к ним враждебности и не увольнял их. А патриция Ибн-Шохайда даже сделал своим другом и доверенным лицом. Но когда он понял, что они отвечают ему только презрением и что от них можно ждать только неприязни, антипатии и открытой враждебности, были затронуты его чувства, и он стал искать чиновников среди плебеев. Те, кому он давал должности, заранее знали о неприятии их аристократами. А те при каждом удобном случае объявляли, что хаджиб назначал только «беспомощных молодых ткачей, безбожников, которые не думают ни о чем, кроме вина, цветов и трюфелей; они живут за счет достойных горожан и высмеивают тех несчастных, которые обращаются к ним за справедливостью». Хакама они называли мелким интриганом, робким офицером, хорошим всадником – и все. Никаких других талантов они у него не признавали. Безусловно, их ослепляла ненависть. Но в любом случае средства, которые они использовали, чтобы свергнуть объект своей неприязни, были самыми низкими.