Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Сначала они попытались поднять бунт среди населения, объявив, что стагнация в торговле, на самом деле объяснявшаяся национальными бедствиями, стала результатом пошлин, наложенных хаджибом на многие товары. Такие страстные обращения давали плоды, и некая банда пообещала патрициям напасть на хаджиба в его жилище. Но Хакам был вовремя предупрежден, покинул свой дворец и обосновался у халифа. После этого он отменил сомнительные пошлины и обратился к народу с длинным и страстным манифестом. В нем он разъяснил, что пошлины были наложены, чтобы удовлетворить самые острые потребности казны, но в будущем он постарается обходиться без них. Народные волнения пошли на убыль. Тогда знать сменила линию поведения. Хакам не слишком доверял андалусским войскам, которые были преданы знати, и постарался собрать несколько отрядов берберов. Андалусцы жаловались, и патриции старательно поддерживали их недовольство. Хакам, разгадав их замысел, принял меры, чтобы сохранить дисциплину в армии, и наказал зачинщиков, не выплатив им жалованье. Тогда патриции решили опозорить хаджиба перед Хишамом. И снова их постигла неудача. Хакам имел большее влияние на слабого монарха, чем они, и им было запрещено входить во дворец. Только один Ибн-Джавар имел некоторое влияние на халифа, который относился к нему с уважением и благодарностью, поскольку именно ему он был обязан троном, точнее, своим роскошным бездельем. Все попытки Хакама отстранить Ибн-Джавара до сих пор были безуспешными, но он не терял надежды и не уставал требовать его увольнения, рассчитывая в конце концов добиться своего. Ибн-Джавар это знал и, вероятно, думал, что утрачивает позиции. И он решился: следует покончить не только с хаджибом, но и с монархией, и править должен государственный совет. Его коллеги сразу согласились с проектом. Но как должны были они вербовать сторонников? В этом заключалась настоящая трудность. Многие люди были готовы пойти на все, чтобы свергнуть Хишама III, но ни один человек за пределами госсовета, похоже, даже не мечтал заменить монархию олигархией. Едва ли они представляли себе другую форму правления, за исключением монархии. Поэтому члены совета сочли необходимым скрыть свои истинные планы и, сделав вид, что намереваются заменить Хишама другим халифом, вступили в переговоры с его родственником по имени Омайя, безрассудным и честолюбивым человеком, к тому же не слишком дальновидным. Ему дали понять, что если он возглавит восстание, трон будет принадлежать ему. Не подозревая, что его используют как обычный инструмент, который будет выброшен, как только выполнит свою функцию, молодой принц принял предложение с большим энтузиазмом, и поскольку он был щедр, то легко привлек на свою сторону солдат, которым не платили жалованье. В декабре 1031 года эти люди устроили засаду и напали на Хакама, когда он вышел из дворца. Его убили раньше, чем он успел достать меч. Ему отрезали голову и, вымыв ее в баке торговца рыбой, – поскольку кровь и грязь делали его лицо неузнаваемым – насадили ее на копье. Омайя руководил перемещением солдат; к ним присоединилась толпа. Хишам, испуганный ужасными криками, наполнившими его дворец, поднялся вместе с женщинами гарема и четырьмя славянами на самую высокую башню.

– Что вы хотите со мной сделать? – крикнул он восставшим, которые уже ворвались во дворец. – Я не сделал вам ничего плохого. Если у вас есть жалобы, изложите их визирю, он все решит.

– Вот твой визирь! – И Хишам увидел отрубленную голову на конце копья. – Посмотри на голову негодяя, которому ты, жалкий трус, отдал свой народ.

Пока Хишам пытался успокоить озверевшую толпу, которая отвечала ему только оскорблениями, другой отряд ворвался на женскую половину, откуда люди вынесли все, что смогли унести, и где они нашли цепи, приготовленные, как они решили, Хакамом для знати. Омайя всячески подбадривал грабителей, предлагая обогащаться всем, что они видят, а потом подняться на башню и убить другого негодяя – теперь уже для него. Была сделана попытка забраться на башню, но она оказалась слишком высокой. Хишам позвал на помощь горожан, которые не принимали участия в грабежах, но его призыв остался без ответа.

Омайя, убежденный, что визири вот-вот признают его халифом, проследовал в большой зал. Он уселся на диван Хишама, окружив себя лидерами восстания, которым он уже начал раздавать должности и отдавать приказы, как настоящий халиф.

– Мы боимся за твою жизнь, – сказал случайный очевидец. – Нам кажется, что удача покинула твою семью.

– Не важно, – ответствовал Омайя. – Пусть меня провозгласят халифом сегодня, а завтра убьют.

Амбициозный молодой человек понятия не имел, что происходит в доме Ибн-Джавара.

После начала восстания глава совета собрал коллег, чтобы посоветоваться о следующих шагах, а когда было принято решение, все пошли во дворец в сопровождении слуг и вольноотпущенников – все были вооружены до зубов.

– Пусть грабеж прекратится! – кричали они. – Мы ручаемся за отречение Хишама.