Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

В течение шести месяцев Кордова была без правителя. Городом с грехом пополам управлял государственный совет, но этот режим был нестабильным. Для такой формы правления время еще не пришло. Старый режим разваливался, однако новый оставался только смутной мечтой. По общему мнению, монархия оставалась единственной формой правления, способной обеспечить порядок. Но только где искать суверена? Среди Омейядов? Такая попытка уже была сделана. Абд-ер-Рахман V был лучшим принцем этого дома, и что получилось? Чтобы сохранить мир, держать в узде население – неспокойное, всегда готовое грабить и убивать – необходим принц, имеющий в своем распоряжении иностранные войска, а у Омейядов таковых не было. Поэтому было решено предложить трон хаммудиту Яхье, против которого пока еще не было никаких недобрых чувств. Кроме того, если все получится, новый монарх придет к власти не в результате заговора, а как ставленник партии закона и порядка, которая не видела других средств обеспечения безопасности в стране. Соответственно, с Яхьей начались переговоры. Он принял предложение кордовцев, но с холодным безразличием. Он не доверял непостоянству, которое было в крови у тех, кто это предложение сделал. Кроме того, он прекрасно понимал, что к нему никто бы не обратился, если бы был найден другой выход. И Яхья ограничился тем, что послал в Кордову войска под командованием берберского генерала. Это было в ноябре 1025 года.

Как показали дальнейшие события, у Яхьи были хорошие советники. Горожане вскоре воспротивились африканскому господству и стали с большой благосклонностью прислушиваться к льстивым речам эмиссаров славянских вождей с востока – Хайрана из Альмерии и Моджехида из Дении, которые не уставали повторять, что, если кордовцы желают свободы, славяне придут им на помощь. Это было не пустое обещание. В мае 1026 года оба принца пошли на Кордову с крупными силами, а население тут же восстало, изгнало Яхью и убило многих его солдат. Были открыты ворота для Хайрана и Моджехида, но, когда дошло до формирования правительства, два принца рассорились, и Хайран, опасаясь предательства своего союзника, 12 июня поспешно вернулся в Альмерию.

Моджехид оставался в столице дольше, но в конце концов и он покинул ее, так и не реставрировав монархию. После его ухода государственный совет попытался сделать то, что, судя по его печальному опыту, было невозможно. Принц из числа Омейядов, брошенный без поддержки наемников между двумя непримиримыми сторонами, должен был обязательно пасть жертвой или народного восстания, или заговора патрициев. Поэтому для формирования стабильного правительства возвращение Омейядов было опасным шагом, но единственным, который сумели предложить. Абу-л Хазм ибн Джавар, самый влиятельный член совета, был особенно горячим сторонником идеи. Он даже проконсультировался с вождями приграничья, которые якобы относились или к партии Омейядов, или к партии славян, но на самом деле были объединены только глубокой ненавистью к берберам. После долгих переговоров некоторые вожди согласились с предложением, возможно, потому, что были уверены в неудаче, и трон было решено предложить Хишаму, старшему брату Абд-ер-Рахмана IV. Принц жил в Альпуэнте, куда бежал после убийства брата. В апреле 1027 года кордовцы поклялись ему в верности, но прошло еще почти три года, прежде чем удалось преодолеть все трудности. Все это время Хишам III, принявший имя Мутадд (или, согласно некоторым авторам, Мутамид), кочевал из города в город, поскольку отдельные вожди преграждали ему путь в столицу. Наконец кордовцы услышали, что он вот-вот въедет в город. Совет подготовился, чтобы принять его по-королевски, но, прежде чем все было готово, стало известно, что он уже рядом. Это было 18 декабря 1029 года. Войска вышли ему навстречу, горожане ликовали. На улицах, по которым должен был проследовать кортеж принца, собрались толпы народа. Все желали увидеть хотя бы краем глаза роскошную королевскую процессию. Людям пришлось разочароваться. Хишам сидел на жалкой, почти неукрашенной кляче и был одет в простое платье, не соответствующее высокому титулу халифа. Поэтому он произвел не слишком благоприятное впечатление. Тем не менее его с искренней радостью приветствовали те, кто надеялся на прекращение беспорядков и появление работоспособного правительства.

Хишам III был плохо приспособлен для реализации таких надежд. Он был добродушным и приятным в общении человеком, но нерешительным и ленивым. В день после его прибытия патриции смогли убедиться, что их выбор не слишком удачен. В тронном зале собралось много людей, и все официальные лица были представлены халифу. Непривычный к приемам и многословным речам пожилой человек растерялся и сумел лишь промямлить несколько слов. Одному из сановников пришлось говорить за него. Когда поэты читали хвалебные оды в честь его восхождения на престол, он не мог найти слов признательности и, казалось, вообще не понимал их слов.