Мавританская ведьма (СИ)

  Это был не Ольсберг. Она почувствовала это еще до того, как ответил голос на другом конце линии. Связь была плохой, с треском и настолько слабой, что разговор шел прямо с Юпитера, и это было совершенно безумно и совершенно невозможно, но она чувствовала, что это было больше, чем обычное телефонное соединение, она чувствовала ужас, что это было просто ужас, который царил на другом конце линии, прежде чем голос ответил, дрожащий, слабый и полуистеричный.

  "Королева?"

  Что было ...

  «Стефани?» - спросила она, смущенная и немного удивленная тем, что так ясно узнала девушку. «Это ты?» Чего ради всего этого хотела от нее эта маленькая истеричка ?!

  «Да», - ответила Стефани. «Послушай, Лиз, извини, что беспокою тебя сейчас, но ...»

  «Но что?» - спросила Лиз немного резче, чем ей хотелось. "Ты знаешь сколько время?"

  «Я знаю , что, фрау Кениг,» сказал - нет: Stefanie не заикался . "Но это важно. Пожалуйста, я должен тебя увидеть ".

  «Видишь?» Лиз уставилась на телефон. "Ты сошел с ума?"

  «Я бы хотела, чтобы все было так», - ответила Стефани. Голос ее теперь дрожал, вот-вот сорвался. "Но это важно. Послушай, ты ... ты должен прийти сюда. Немедленно! Я бы пришел к вам, но это бесполезно! Вы должны пойти! Она..."

  «Минуточку», - прервала Лиз. "Всегда со Спокойствием. Что случилось? Что все это значит? "

  В течение нескольких секунд она слышала только треск и треск, которые становились все громче и громче, так что она подумала, что линия наконец-то оборвалась, затем дыхание Стефани снова стало громче, и она могла, по крайней мере, понимать отрывки из того, что она говорила: ". .. Опасность, Лиз. Ужасная опасность. Я ... Я пытался продолжить ... Кто-то был на линии.

  У этого предположения не было никакого логического обоснования, но Лиз без сомнения чувствовала, что кроме Стефани и ее, кто-то (или что-то?) Был на линии и подслушивал. Треск и потрескивание, которые она считала электронными помехами, были ...

  «... так ужасно, что я сначала не поверил этому, но ...» Были шаги. »... надо приехать сюда. Мы можем где-нибудь встретиться, может, на полпути, но не у вас… » Шаги от чего-то гигантского, чего-то безмерно большого, идущего более чем на два-четыре фута. "... подальше оттуда, понимаешь?"

  «Я ... ничего не понимаю», - с трудом сказала Лиз. Ей было трудно сосредоточиться на словах Стефани.

  Страх снова обратился к ней. Ей удалось стряхнуть его и на этот раз, но как часто?

  «Пожалуйста, сначала успокойся, дитя», - сказала она. «Я вообще не понимаю, что происходит. Что ужасного и что ты хочешь мне сказать? "

  «... по телефону», - голос Стефани проник сквозь треск и потрескивание (шагов) помех. "... больше нет времени ... может быть, уже поздно ..."

  «Для чего уже слишком поздно?» - яростно спросила Лиз. "Черт, Стефани, успокойся!"

  Но Стефани не успокаивалась. Напротив. Голос ее звучал истерично, она почти кричала, но в то же время фоновые шумы становились сильнее, так что Лиз, несмотря ни на что, могла понимать только фрагменты. "... осталось всего три дня. Вы должны ... ” CLACK.

  Линия была оборвана, голос Стефани, фоновый шум, все исчезло от одной секунды к другой. Из линии доносилось только монотонное статичное гудение.

  Несколько секунд Лиз в замешательстве смотрела на трубку, затем нажала на колыбель два, три, четыре раза подряд, пока не осознала тщетность своих действий и не повесила трубку. Когда она выпрямилась, ее взгляд упал на часы. Руки соединились. Была полночь.

  А снаружи во дворе Кэрри безумно залаял.

  30-е

  Что происходит со мной - в ужасе подумала она. Господи, что здесь происходило? Что ты с ней сделал ?! Ее руки дрожали. Она только заметила, что взяла трубку, когда повернулась, и телефон с грохотом упал с его столика; протяжный тон гудка исчез и сменился тревожащим Туут-туут. Лиз закричала, оторвала телефон от пола и так сильно ударила по телефону, что ей показалось, что телефон вот-вот сломается. Она развернулась, бросилась к двери двумя или тремя широкими шагами - и снова остановилась.

  Она не могла выбраться. Она не могла выйти, не могла выйти из этой комнаты, ни сейчас, ни сейчас. Была полночь, час между двенадцатью и часом, час, принадлежащий призракам, кошмарам и злым привидениям, и когда она выйдет из этой комнаты, которая была ее крепостью, они будут ждать ее с тринадцатипалыми когтями, нетерпеливо протянутыми, вы нападаете , чудовища, извергнутые лесом, которые ...

  Ее разум начал путаться. Задыхаясь, она попятилась через комнату и во весь рост упала на телефонный столик. Устройство во второй раз упало на пол, стеклянная поверхность столика разбилась с лязгом, громко завизжавшим в ее ушах, и еще одна острая боль пронзила ее правую руку, как нож.

  Именно эта боль наполовину вернула ее к реальности. Ужас все еще держал ее ледяные когти, но она, по крайней мере, снова осознавала свое положение и была достаточно способна думать. Она должна что-то делать.