Мазки кистью

* * *

На следующее утро Никколо не появился. Я провела дома большую часть дня, ожидая и надеясь. Никакого признака. Наконец, решив, что я должна посвятить время работе, я спустилась на нижний уровень дома, где мы хранили большую часть нашего товара и осуществляли торговлю.

— Моя милая Бьянка.

Я обернулась, улыбаясь в лицо Джованни Альфьери. Торговец со значительными средствами и немалым влиянием, он сотрудничал с нами на регулярной основе. Кроме того, он хотел уложить меня в постель уже очень, очень давно. Я махнула помощнику, обслуживающего его, и направилась к высокой, бородатой фигуре Альфьери, кокетливо отбросив волосы назад. Мне нравилось иметь с ним дело, но у меня не было ни малейшего желания соглашаться на что-то еще; его душа была слишком коррумпирована, чтобы от нее что-нибудь осталось для пополнения активов Ада. Тем не менее, мы наслаждались превосходным флиртом.

— Синьор Альфьери, какое удовольствие вас видеть. Вы лично посещаете нас. Я полагала, что вы отправите к нам одного из своих помощников.

Он галантно мне поклонился.

— И упустить шанс согреться в вашем присутствии? Никогда. Это платье, кстати, является особенно изумительным. Прекрасный вырез.

Я рассмеялась. Приятно, что хоть кто-то оценил одно из моих лучших качеств. Я знала, что он не питал никаких иллюзий относительно моей «добродетели», но он не использовал свои домыслы против меня.

— Вы уставились на мое декольте? — воскликнула я в притворном негодовании.

— Конечно, нет, — ответил он, понизив голос, чтобы рабочие нас не услышали. — Я уделяю гораздо больше внимания тому, что в нем содержится. И представляю себе, что оно скрывает.

— Ну что ж, — заметила я сухо. — Надеюсь у вас хорошее воображение.

— Оно прекрасное, но я бы не возражал против сравнения с оригиналом…

Я закатила глаза и поманила своего помощника назад. Лицо Альфьери сразу же стало проницательным и внимательным. Похоть похотью, но он был деловым человеком до мозга костей, и скоро на его судах отправится в Англию большой груз. Он делал для нас двоих большие деньги.

После закрытия лавки, я вернулась наверх, в надежде найти там Никколо, но его все не было. Наконец, когда до комендантского часа осталось меньше часа, он появился, с загадочным выражением лица и большим свернутым узлом в руках.

— Где ты был? Что это такое?

Развернув плащ, он показал стопку книг. Я просмотрела обложки с нескрываемым любопытством. «Декамерон» Боккаччо.[16] «Песни любви» Овидия.[17] Бесчисленное множество других. Некоторые из них я читала. Какие-то я хотела бы почитать. Мое сердце затрепетало как птичка в клетке, руки так и чесались перевернуть страницы.

— Я взял их у некоторых своих знакомых, — пояснил он. — Они беспокоятся, что головорезы Савонаролы захватят их. Ты скроешь их у себя? Никто не заподозрит, что они у кого-то, вроде тебя.

Эти книги меня ослепили, они были гораздо ценнее, чем тайник с драгоценностями Франчески. Я хотела все бросить и усесться за чтение.

— Конечно, — я пролистала страницы Боккаччо. — Не могу поверить, что кто-то хочет уничтожить это.

— Темные дни, — проговорил он с горечью в голосе. — Если мы не будем осторожны, то все знания могут быть потеряны. Невежество сокрушит знание.

Я знала, что он был прав. Я уже не раз видела такое. Знания разрушались, растаптывались глупцами, не понимающих того, к чему это может привести. Иногда это происходило через разрушительные кровавые вторжения; а иногда знания захватывали не силой, а коварством, как Фра Савонарола.

— Бьянка? — Никколо тихо рассмеялся. — Ты даже не слушаешь меня? Я надеялся провести ночь с тобой, но может сегодня ты хочешь быть с Боккаччо…

Я подняла глаза от страниц, чувствуя, как губы растягиваются в полуулыбку.

— А разве я не могу быть с вами двумя?

И вот, час спустя, я лежала сверху на Никколо на кровати, оба потные и пресыщенные, и читала вслух отрывки из «Декамерона». Я довела его до полного истощения, скача на нем так же неистово, как мужчина, вожделеющий непорочную деву, прилагает все усилия для ее обольщения. Никколо откинулся на спину, наблюдая и слушая с легкой улыбкой на губах, счастливый и довольный.

* * *

В следующие несколько дней Никколо продолжал тайно проносить ко мне все больше и больше вещей. И не только книги. В моем доме скопились картины. Маленькие скульптуры. Даже такие несерьезные вещи, как экстравагантные ткани и драгоценности.

Я ощущала себя так, будто обрела крылья и смогла долететь до самих Небес. Я проводила часы за изучением картин и скульптур, поражаясь таланту людей, завидуя их творческому потенциалу, которым я никогда не обладала, как будучи смертной, так и будучи бессмертной.

Это искусство наполнило меня неописуемой радостью, изысканной и блаженной, почти напоминая о тех днях, когда моя душа была все еще моей.