Меч и ятаган

Внезапно он понял, что она плачет. Заглянув ей в глаза, он увидел, что это не слезы скорби.

– Никогда не думала, что бывает так хорошо, – прошептала она, пока он осушал ее слезы поцелуями.

Барон и баронесса Бука разругались в пух и прах. Он вызвал ее на разговор о Кристиане, а когда она напомнила ему о его собственных интрижках, возмущенно набросился на нее. Он приказал ей оставаться дома, а сам в бешенстве отправился на своей галере на Сицилию, намереваясь отвлечься и с головой погрузиться в дела. Она понимала, что ему просто нужно спрятаться где-нибудь, как побитой собаке, зализать раны унижения. Через месяц-другой он вернется, и они сделают вид, что ничего не произошло.

Находясь на Сицилии, он не мог удерживать ее в домашних стенах. Она тут же подкупила слугу, который должен был присматривать за ней. В один прекрасный день она вышла приобрести нитку жемчуга для волос и уже возвращалась домой, когда на подходе к Университá вдруг резко остановилась. Он шел перед ней, но она сразу узнала его черную каппу, уверенную поступь и густые черные волосы. Кристиан де Врис направлялся к ее дому. Как это возможно?

Она поспешила за ним. Но он свернул раньше, у рынка, и прошел еще два квартала по узким улочкам. Остановился у дверей дома Жозефа Каллуса. Не думая ни о чем, снедаемая желанием и разочарованием, она спряталась, проследила, как он вошел, и немедленно принялась выдумывать предлог, чтобы заглянуть к доктору Каллусу.

В дальнем конце улицы появилась женщина. Она показалась Анжеле смутно знакомой. Довольно красивая, одета в джеркин и юбку. Крестьянка. Она подошла к дому Каллуса и тихонько постучала. Анжела во все глаза смотрела, как Кристиан впустил ее. Он опасливо поглядел по сторонам, а когда женщина переступала через порог, галантно подал ей руку. Дверь за ними закрылась. Анжела успела отчетливо рассмотреть выражение его лица в тот миг, как он взглянул на крестьянку. Без сомнений, это был тот самый взгляд, которого так давно и безнадежно ждала сама Анжела. Эта женщина не могла быть просто пациенткой, пришедшей за помощью к доктору Каллусу.

Минуло много лет, но что-то в лице крестьянки отпечаталось в памяти Анжелы. Ей понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить имя.

Мария Борг. Анжела вспыхнула от гнева и унижения. Девка Джулио, та прихожанка, от которой воняло козами?

Анжела надеялась, что вот-вот появится доктор Каллус и окажется, что Мария просто пришла за врачебной помощью. Но Каллус так и не появился, и никто из пациентов больше не входил и не выходил. Анжела поинтересовалась у аптекаря. Оказалось, что доктор на Гоцо.

Настала ночь, а Анжела все стояла и смотрела на дверь. В окне зажглась лампа. Анжела сгорала от ревности.

Лишь только рассвело, Мария вышла из дома доктора и поспешила к воротам. Несколько минут спустя дверь вновь открылась, и вышел Кристиан. Анжела выскочила из своего укрытия и изобразила радостное удивление:

– Фра де Врис! Как приятно видеть вас в Мдине!

– Баронесса…

По его взгляду было ясно, что он совсем не рад ее видеть.

– Я слышала о вашей ссоре с моим мужем. Прошу вас простить его грубость. Однако, должна признаться, я польщена, – добавила она с особым блеском в глазах.

Кристиану все это порядком надоело.

– А зря, – сказал он. – Барон напал на меня, это правда, баронесса, но, смею заверить, не из-за вас. Это барон думал, что из-за вас.

Отстраненность Кристиана и холод его издевательского тона поразили Анжелу. В тот самый миг она поняла, что все напрасно, и в ее душе вскипел страшный гнев.

– Значит, вы предпочитаете спать с обычной потаскушкой, которая только что покинула этот дом, а не со мной?

Он ударил ее по щеке, причем так сильно, что больно было обоим. Проходящий мимо торговец поспешил прочь в ужасе от увиденной сцены: рыцарь бьет баронессу!

Баронесса Бука сидела в гостиной, вскармливая свою злобу и эгоизм. Шло время, и час от часу гнев ее только разгорался.

Мария Борг была простой чумазой пастушкой, никогда не державшей в руке вилки, а в косу вплетавшей разве что терновник. Для кого-то, конечно, лакомый кусочек, но явно не деликатес для настоящего рыцаря.

Анжела вспоминала выражение его лица. Он глядел на нее с таким… презрением. На нее в жизни никто так не смотрел. Вообще, до этого все мужчины смотрели на нее лишь с вожделением.

Постепенно, час за часом, оскорбленная гордыня превращалась в рубцы, а рубцы оборачивались яростью, а ярость перерастала в план.

Теперь она знала, что делать с мужчиной, который предпочитает выращивать сорняки, а не цветы.

Пройдя в свой кабинет, она села за стол, вооружившись листом бумаги и пером. Она написала записку, но ставить свою подпись не стала. Сложив листок, положила его в конверт. Сверху написала «Ла Валетту». Отдала конверт слуге и велела немедленно доставить в форт Сант-Анджело.