Меч и ятаган

Медленно встав, он облегчился. Внутри пениса появилось какое-то уплотнение, как будто туда засунули абрикосовую косточку, и ему долго не удавалось пописать. Как он ни тужился, ничего не получалось, а когда наконец удалось, он ощутил адское жжение и вскрикнул от боли, глядя на тоненькую струйку мочи, смешанной с кровью. Нико застонал. Неужели его страданиям не будет конца? И тут он вспомнил, что ему предстоит сегодня утром. Потом вспомнил о гостинце, который передал ему от повара Иби. Пришло время съесть лекарство. Он вернулся в угол, где пролежал всю ночь, и стал искать сверток.

Сверток пропал!

Сбитый с толку, Нико ощупал свои карманы. В них не было ничего, кроме подаренной Марией монетки. Купальня была небольшая, и он обшарил ее всю, но ничего не нашел. Сомнений не было. Гостинец пропал. Или ему просто приснилось, что к нему приходил Иби?

И тут Нико вспомнил о крысах. Ну конечно! Наверное, они утащили его лекарство! В ужасе от этой мысли Нико потрогал себя, чтобы проверить, не покусали ли они его, но все раны были нанесены людьми. Он снова лег, прислушиваясь к приглушенным звукам просыпающегося дома. Каждый раз, когда раздавались шаги, он думал, что это идут за ним. Однако прошел час, еще один, но никто не приходил. Отсрочка не приносила ему ни радости, ни облегчения. Ожидание лишь погружало его все глубже в пучины ужаса. С закрытыми глазами Нико представлял себе доску, на которой его подвесят вниз головой, так что шея и плечи окажутся на земле. Видел дубинки, которыми они станут избивать его, и слышал хруст ломающихся костей.

Ему хотелось, чтобы они пришли. Чтобы все поскорее закончилось. Хотелось умереть.

Снова раздались шаги. Нико сел. Засов двери с щелчком откинулся в сторону, сердце Нико дико билось, и он с трудом поднялся. Старые петли двери заскрипели, и в купальню с дубинкой в руках вошел Аббас, но не направился к Нико, а просто встал в сторонке. К изумлению Нико, в купальню вошла Амира. Он чувствовал аромат ее духов, ее тепло наполняло собой мрачное помещение. Мальчику захотелось подбежать к ней и спрятаться в ее объятиях, но тут он вдруг понял, что приход Амиры может означать лишь одно: наказывать его будет сама госпожа.

– Он приказал вам сделать это? – спросил Нико.

– Нет, – покачала головой Амира. – Мой супруг отбыл по делам рано утром. Если бы он узнал, что я была здесь, то убил бы меня. Возможно, он не помнит того, что случилось вчера вечером, но полагаться на это нельзя. Я не могу допустить, чтобы тебя подвергли столь ужасному наказанию. Юсуф сопровождает господина только часть пути и вернется сегодня вечером. Он приказал Аббасу выдать тебе утром сорок ударов, чтобы ты развязал язык. Сегодня вечером Юсуф собирается допросить тебя о чем-то связанном с кораблестроением, а потом сам завершит твое наказание. Аббас подчиняется Юсуфу, как и все, живущие в этом доме, но он… он передо мной в долгу. Он сделает так, как я скажу. Он будет бить вот это. – Амира показала Нико подушку. – Ты должен кричать так громко, словно в тебя вселился демон Иблис, иначе наш обман раскроют. Вечером я попытаюсь найти способ подлить Юсуфу в вино снотворного, чтобы он не успел причинить тебе вред.

– А как же Мехмед? Он наверняка все расскажет!

– Вчера ко мне приходил Иби. Он рассказал, что с тобой сделал Мехмед, – сверкнув глазами, произнесла Амира. – И во имя Аллаха, Аббас нашел Мехмеда сегодня утром на улице около дома, я даже не успела наказать его. Боюсь, за него уже принялись уличные псы. Такое впечатление, что кто-то перерезал ему горло…

– Перерезал, госпожа? – задохнулся Нико.

– О, это большая трагедия для всех нас. Мы все давно знали его и уважали. Наверное, упал на свой нож. Но в любом случае его скоро ждет Страшный суд.

Орать со всей мочи было несложно. Аббас от души махал дубинкой, хотя удары приходились не по голым ногам, а по подушке. Нико кричал из таких глубин себя, о существовании которых даже не подозревал. Когда все закончилось, Аббас обернул ноги Нико повязками, пропитанными кровью ягненка, и оставил его в свободной комнате рядом с кухней, даже не приковав. Подвергшимся таким пыткам кандалы были ни к чему.

Вскоре Амира принесла ему бульон.

– Пахнет порохом, – поморщился Нико.

– Это селитра и сера, – объяснила ему Амира. – Наш повар умеет готовить такую смесь, от которой ты будешь потеть так, будто у тебя смертельная лихорадка. Если у тебя не будет лихорадки, Юсуф заподозрит неладное.

Нико выпил все до дна. Почти сразу же у него скрутило живот. Через полчаса его начало рвать, а кожа приобрела сероватый оттенок, словно на него легла тень смерти. На лбу крупными каплями блестел пот. Ему даже не нужно было притворяться, потому что из-за всего приключившегося с ним за последние сутки Нико действительно казалось, что он стоит у врат ада. На закате он почувствовал приближение Юсуфа, который пнул его сапогом. Нико застонал, Юсуф что-то пробормотал и вышел из комнаты, решив вернуться после вечерней молитвы.